---------------------------------- ВЛАДИМИР ТРОХИМЕЦ СТИХОТВОРЕНИЯ 1989 Черноголовка Московской обл. Издание второе исправленное и дополненное Сдано в печать 30.7.89 и т. д. ----------------------------- Подготовил: А.Жаров e-mail: zharov@ficp.ac.ru Чернололовка 1999 http://www.chg.ru/ ----------------------------- * * * Растаял малиновый встречный, у края сведя горизонт. Луною взлелеян беспечной, лишался своих позолот. Он камни заставил склониться. бросая к подножиям взор. Найти бы, набраться, напиться воды его сказочных гор. Простит, возвратит и поставит на свой непокрытый балкон. Следы, созерцая, оставит, в пути нагревая бетон. - - - Погода - отклик летних дней, Скольженье ветра замирает, И Осень, царствуя над всем, Себя листвой испепеляет. Зима зовет в колокола Перед природой извиниться, На рождество, как в старину, Сходить в храм божий помолиться. Уснувшая со мной в лесу, Весна рассеялась средь буден, И нет ее хмельных цветов" Встречаться больше мы не будем. Мадонна Лето свысока Взирала на ее работу И в храм свой светлый позвала, Маня блестящей позолотой. О, как хотелось дальше жить! На белом свете мерить сроки, Построить дом грядущих дней И запасать на Зиму соки. Но сколько ждать ответа скал В аду пещерного сознанья ? Смерть ожидания длинна И мало одного желанья. Мой дом-закат, исчезну в нем. В зашторенности мокрых сосен, Найду покой и тишину И обниму старушку Осень. - - - Природа - материнский дом, Наедине с тобой без боя павший, Твой сын изгнанник, как листок, упавший С дождя на иней переводит древний том. Природа - как моя сестра, Со стороны посмотрит и подскажет, И вот уже с вокзала Дето машет, Я в Осень еду, сев на поезд Сентября. Природа! Разомкни уста, Скажи мне тихой музыкою сосен. Как научиться жить. Приходит осень, А Книга Жизни без последнего листа. Осень Неволен дух, а сколько силы. Кружит листва, витает ветер, Храм синевы на облаках. Одна в полях стоит в слезах, Встречая робко на рассвете, Молчаньем ждет в колоколах, За рощу прячется при свете. Березы маковки склонили, Когда рассвет зовущий светел, Несет младенца на руках. Грибы, как бабки в городах, Как люди на другой планете К себе зовут в хороших снах И шепчут весть о бабьем лете. Плоды рябины тьму просияй, Чтоб солнце алою монетой Платило за ночь деревам, светило ягодам-годам, Когда вечерний отблеск лета, Скользя в дома по проводам, Последним был на белом свете. Играла в тьме одеждой длинной, По-светски кланяясь мужчинам, Стройна в оконных зеркалах. С тоской в состаренных глазах В туман холодный по долинам Брела за стрелкой на часах, Что над кремлевским равелином. Неволен дух, а сколько силы. За сими древними стенами Покрасят осень в золотой Над человечьей суетой, Чтоб не звенела трензелями За разделительной чертой, Стекая по оконной раме. - - - Фломастерами осень рисовала Дороги, лес, деревья и столбы, И шилохвостью в небо улетала, Когда ее я достигал черты, Ходила осень полем, рисовала, Созревшие, налитые сады, В знакомых лицах молча узнавала Нежданно проступившие следы, Она не смела в лиственных одеждах Явиться сразу, бал провозгласив. Настала медленно, примерив прежде Залатанный ветрами шум такси. Устала осень быть простой знакомой, Задумала избегнуть пустоты, Легла и не проснулась на просторе, Дождям назло, не требуя воды. Исчезла, поднявшись над горизонтом, Последняя прекрасная пора, Дороги, лес покрыла позолотой И в безвесть устремилась до утра. РОЖДЕНИЕ ОСЕННЕГО ДНЯ Где утро с насиженной ранью На белых стволах у берез Лежит в ослепительном платье, Осенних не трогая звезд. Живительный солнечный отблеск В лесах заблудился во сне, Проснувшись, разделся по пояс, Бежит по прохладной росе, Напившись из неба-колодца, Питает лесной океан, Срывает со скипетром солнца На осень надетый кафтан. А та не умеет считаться С желанием лета во мне. Я ей благодарен за счастье Скрывать свои листья в огне. У звезд не бывает вопросов, Их плавят небес купола. Года как стремительный поезд Несутся лучом по стволам. ОСЕНЬ В МОСКВЕ Благоуханный смог - речной туман, Витрины - радуга цветов и овощей, Дары природы - запах кислых щей И пиво сквозь оптический обман. Торговцы - стаи перелетных птиц, Курлычат подмосковные базары, На башнях звезды - неподвижные улары. Стремятся птицы улететь за синеву, Садится солнце за высокую траву Стандартных зданий Золотой Москвы. В траве автомобили-глухари Метро - круглогодичный муравейник, Толпа как пересушенный репейник Цепляется за локти-фонари Дневного освещения зари Видна с окраин самых Подмосковья, Птенцов на иждивении гнездовья, Ветвятся от Медведок до Кремля Прекрасная пора веселого кочевья, Как сладок мир, как многолик театр. И на закате дискотечный пар Волнуется полынью и здоровьем. - - - Цветы в поистертых корзинах, Как листья молчат у дорог. Их нет ни в каких магазинах, Они завлекают народ. На стульях, у самого края, Где рядом излишек бахчи, Цветы так легко засыхают, Садясь в "москвичи"-тягачи. Но если везут самолетом, Цветы доживают сполна. Они переносят полеты И участь их предрешена. ОСЕНЬ НАСТУПАЕТ Старчий пурпур у зелени, На елях застыла смола. Мало, так мало тепла, Веет холодом осени. Струны, как листья под ветер, Песня расправила лук. Сердце стремится на юг За убегающим летом. - - - Небо - старинная небыль, Еще не свалилось с петель. В нависших ночах небосвода Таится седая метель. Глазастые звездочки с грядок Космических дальних своих срываются и исчезают, Как стекла очков у слепых. - - - Холод в фиолетовых штанищах, В куртке из тепла застыл на мне, И зима без привязи, без пищи Нагревается без холода извне. - - - Редкие листья шумят на ветру. Сестру свою, осень, оплакивал истово, Одинокий отверженный, Брошенный в вечер неловкий. Касаясь огня подзастывшей рукой, С безумной тоской на меня озираясь, Собирает горящие лампочки В рамочки и... закрывает. Голоса уходящих домой людей, Глаза беззаботно стоящих парней, Лица на кухнях за стеклами, Звезды и фантики блеклые. ДОЛОЙ ВОЙНУ ! Остановите белый гриб в джинсах. Верните миру яблоко Ньютона. И упадет опять на небеса Разбитая коляска фаэтона. ИЗДЕВАТЕЛЬСТВО НАД ЗВЕЗДНЫМ НЕБОМ Сетчатку сумрак свесил на пиджак, И не играет в парке вечер синий. Морозным холодом метафор звезд наждак Путь начертил до млечных мутных линий. НАШЕ МЕСТО. Все мы в разбитых формировках обязательств Текущих дней, что падают с листа. Вращаемся в театре обстоятельств, С Женой-Природой забронировав места. - - - Далекая московская преслость. Арбатский свежевымощенный стиль. Кремлевская звенит заиндевелость, На Ленгорах царит высокий штиль, Громадой Университета Тревожит душу, манит в облака. О суета бесплатного билета, О, краткая, как ночь, Москва-река! Такси шныряют по твоей постели И электрички в двери бьют ногой. Уснувшие вокзалы-менестрели, Бунтарь таится в старой мостовой. Я за тобою еду на край света Прогнать такси, разрушить поезда. Таганка будет заново воспета, Взойдет над ГУМом Новая звезда. Ты впереди, блистательное время! - - - Стало холодно иначе, Будто гонится зима, Будто старенькое лето Знать не хочет яви сна, Будто знать оно не хочет, Что эмоциями слов Не спасти себя и листья, Не добравшись до основ. Все иначе, даже люди, Позабыли про себя. По своей привычной сути Дома больше не сидят. Холод обжигает песню, Обжигает города, И старушка замерзает В одиночестве из льда. - - - Сквозь мокрый снег и ветер фонари шумят, Уходит осень за зиму цепляясь. От холодом ветвями оголясь Деревья замерзают и молчат Они неистовы, храбры держась корней Лицо закрыв и спрятав где-то руки, И ветер, гололед сгубивший звуки В тиши провозгласили жизнь камней. Заманчиво, забавно фонари шумят Зима, зима пошла войной на брата За холодом взвиваясь во стократно На мокрый свет метели налетают. И миром будет править из окна дворца Невидимая поступь зги и лета, На ветер жизнь наложится кларнетом, Исчезнет власть ледового лица. - - - Вези автобус спящего домой Устал я от Москвы что жжет в печенке, Как от одной занудливой девчонки, Что одеялом накрывалась с головой. Достала смерть меня своей косой, Не хочется стирать для всех пеленки, Чем лучше лай обманчивой болонки Извива тел под неизменный вой. Катись автобус в рай глухих лесов, Где ждет уют постелей, нор и снов, Желаний, вечных прихотей движенья. Верни назад настойчивый трезвон Начала, свежести и продолженья, рожденья и забвения резон. - - - Уют, тепло. Как хочется свободы, Твоих ночей, Твоих бездонных мук! Вернулась оттопыренная осень, Пошла по свету делать новый круг. Сейчас один С тяжелою усмешкой, Зову на помощь тяжесть лучших дней. Где острова мои, Где встреченные люди, Растерянные замыслы, друзья ? Уют, тепло, А где-то воет ветер, и мокрый снег заваливает путь. Заманчивые скатерти рассвета, Спокойствие бесплатного билета, Вокруг меня лежит пространство-жуть И я не знаю своего ответа. - - - Что будет с неупавшим снегом ? Куда несет его размах ветров ? Быть комьями скопившихся миров Не обречен ли он своим побегом ? Несется снег стремглав над толем, В сугроб садится, выбившись из сил, Его внезапно холод оглушил, Тоскуя над утратой своей воли. Он в жуткой очереди страха Стоит пред вечным выбором пути, - Ко мне, стуча в окно, прошелестит Иль каплей упадет на дно оврага. - - - Вам тепло, мои снежата, Холод греет вас собой. Вы хорошие солдаты, Молча вы идете в бой. За природу, за планету Погибаете зараз, Вы спасаете одетых, Загулявших в поздний час. Как снежонок, мозг природы Прост и сложен воднораз. Кто-то принимает роды У зимы-солдатки в нас. Пес один стоит и лает, Вознося собачий мат, Гибель войска предвещает, Скрежет новеньких лопат. В шубках, вышедших из моды, Молча гибнете средь нас. Кто-то проживает годы И не думает про Вас. - - - Над бескрайней равниной Только ветер и холод, Ветер и холод над чащей лесной. Дремучее царство доверчивых елей, Метелей настойчивый праздник И тьмы. Ищет кого-то отвисшая ветка, Машет рукою, не в силах молчать, Ветер и холод, ветер и холод Не устают по домам кочевать. Где тот приветливый возглас простора, Что приглашает, срывая печать Ветра и холода ? Когда же начать ? - - - Нега снега в лунном свете Промерзающе сильна, Вся в малиновом рассвете, Заглянула в темь окна. Повернулась, поманила За собою в небеса. Освещение сменила, Опустилась на леса. Разыграла сцену смерти, Как пластический этюд. В человечьей круговерти Тишина ночных простуд. Нега снега в душах всех Остается до рассвета. Я был тоже среди тех, Кто ослеп, а жил для света. - - - Спины мертвых деревьев, Накрытые снегом, Взывали к природе. Прижавшись в земле, Тела деревьев Обращались к весне, Жаждая снова веток и сучьев. Пусть даже безжизненных сучьев. Чтобы привстать. На мгновенье. - - - Изначально метафоричен Визит расписного словца. Рожденный в оправе яйца Белок не академичен. - - - В ночи явись, собою воплотя Мой разум, что, все беды снами меря, Всецело, искренне уверовал в тебя, В сердечную гармонию не веря. В ночи твоя любовь - рожденье дня, Когда тихонько отворятся двери И света тоненькая в сумраке шлея Дотянется до окон еле-еле. Любимая, ответь, что есть зима - Морозный день, седая ночь Или завеса отчужденья. Воистину - кружится голова. Сквозь дребедень уходит прочь, В ничто, спасенье откровенья. ЗИМНИЙ ПЕЙЗАЖ В лесу одна зима. Едва освещена Поляна ровным небом. В снегу оттенена, Слегка занесена Забытая лыжня. Одиноко прислонилась К подруге стройной Неупавшая сосна. Ночь перед ними извинилась И не молчала, Чтобы не вернуться В одинокий холод На заре С бессмысленной надеждою при жизни. Исчезла ночь. - - - Холод в фиолетовых штанищах, В куртке из тепла застыл на мне И зима на привязи, без пищи Нагревается без холода извне. И становится намного легче, Стук сердец отчетливей в речах, Стало вешним ледяное вече, Правящее миром на чужих плечах. Холод-царь остался невредимым, Иней только начал исчезать. Остается призрак несудимым, Снежный городок осталось только взять. Снег и ветер гонятся за светом, Замерзать зима обречена. Ледников период нынче - летом, От природы дева-мать отречена. ЗЕМЛЯ В ОДИН МОМЕНТ Ищите мне тепло! На ярких звездах, что считаются чужими, Весло поэта без любви не зацвело, И невредим остался корпус звездолета. Дрожите, палачи! Своего ленью беззаботной вы грешите. Во имя жалких благ бездействия ключи, Вы к разуму нетленному ищите. Верните мне лучи! Рабы времен когда-то взяли у народа Своих надгробий позабытых кирпичи, Что возвращаются, когда цветет природа. - - - Холод, холод вонзается в стены, Ищет кого-то в стекле, Прячась в забытом селе, Своей дожидается смены. Свежесть холода метит ресницы, Ночью она молода, Старая дева всегда с белой вуалью на лицах. Холод, холод берется за дело, Строит, рисует, блестит - Жизненный антагонист, Живое сменивший умело. Только молча на белым чертогом, Бабой-Ягой на метле Иней на тонкой стреле Проявится блестковым слогом. ВОДОЛЕЙ / Из цикла "Знаки Зодиака"/ Посв. Б. Гребенщикову. Водолею нипочем зима Он во мне скитался дотемна О, Луна! Пойми, он твой Долгожданный Водолей. Он пришел на водопой Ты дождя ему налей. Дальний свет у ног его застыл Это день за ним следы отмыл 0, Луна! Ты слышишь звон Телефон не зазвонил. Выйди тихо на балкон Горизонт уже остыл. - - - Небо - старинная небыль Еще не свалилось с петель. В нависших ночах небосвода Таится седая метель. Глазастые звездочки с грядок Космических дальних своих Срываются и исчезают Как стекла очков у слепых. ВСТРЕЧА РАССВЕТА Ночь уходит за сиреневый порог Горизонт лиловый отпер бог День светящий ненаглядно настает Звездочку на привязи ведет. Мы отправились дорогою им вслед. Кто мы? - нам никто не даст ответ. Из Джона Леннона Лишь вчера Я совсем еще не знал тебя, А сейчас мы на пороге дня, В который верили вчера. Стало вдруг Так привычно и легко вокруг, Словно дальний, верный, лучший друг Весь мир большой мне отдал вдруг. Лишь вчера Нам казалось, что любовь легка И что старость очень далека, Но это было лишь вчера. Почему всегда друг от друга так далек ? Почему всегда верим мы в свое вчера ?.. - - - Я смотрю на себя Из десятого этажа На пятый. В окно с горящей настольной лампой И слушаю Шенберга. Увлечен. Воробья Вороватого типажа Палаты. На карнизе где живут мама с папой И слушаю Шенберга. И смотрю на себя Как дождь на бетон самосвала Помятый. Делаю форму чудесной мечты Как ноты у Шенберга. Я смотрю на себя из десятого этажа В окно, там, где пятый, зовущий своей лампой Я слушаю Шенберга. Увлечен. Внемен я. ТЫ И в кого ты уродилась С причиндалами очей, Что жестоки, Беспощадны И прекрасны. Я кричал, не слышно было, Я бежал, стоя, как пень. Ночью солнышко светило, В темноте явился день. Губы, сжатые во гневе. На щеках один мороз. Ты причудливая дева, И не смейся, я всерьез. Чем же ты чудна, ей-богу, Не подумай, что я глуп. Для страховки ставлю ногу, А не то до смерти - труп. Светлой милою девчонкой Пронеслась среди ночей В тоге с голубой каемкой У распахнутых плечей. - - - Рассмотрим отмиранье снега Как участь ближнего, Как робкий клич судьбы, В час ада согревания воды Возможны роковые поврежденья, Когда в умах предчувствие беды, На белом снеге лишь газетные следы Абстракцией пути преодоленья. Запело все вокруг запело, Вода и снег - одно и тоже тело, Порядок места, стройный код структур, Собранье экзотических фактур, Творенье белокаменного дела, Вот на руки снежинка залетела. Жила, и приказала долго жить, Все, как один, не могут говорить. Не могут говорить одновременно. Как вежливость за все других простить Не сможет, оставаясь, сокровенной. Не может улыбаться довоенно. Сейчас не тот огонь в главах лоханьих, То торжествует в мире громыханье! Огромный, серый, призрачный поток, Горячее пустынное дыханье Несет с собою хаос-кипяток. Ван-Гог. ГОРЮЮЩИЙ СТАРИК Искусственно искусство, что от бога, Трагедия, что ты вдруг занемог, Но зыбок взмах сеченья золотого, Тем Бунин замечателен, что строг. Трагедия, что есть в тебе такого, Что делает бессмертным твой итог, Привычного в тебе и столь простого, Что каждый это чувствовать бы мог. Как не подвластен смысл простого слова И нет подруг, как нет для птицы крова, Мы держим руки на чужих плечах И помним про щемящую тревогу. Старик один, как перст, средь книг зачах, Позвал Дали и плачется Ван-Гогу. - - - Хочу любви и счастья - откровенья Лишь это для меня осталось. Подстерегает хмурая усталость И вялость мысли с туч занесена. Сверкает пыль, луна черна Один я среди звезд веретена Галактикой сомнений и прожектов. - - - Как мир не пуст И кажется что светел И все прекрасно в нем И ночь в тумане И холодный ветер. В сближеньи с разъяренным февралем Безумный поцелуй медовых уст Судьбы, что растворилась в человеке. И он приносит в жертву часть себя Безоблачность меняя на мученье Немой стрельбы сердечного биенья Как постиженье истины стиха Двойным блаженством смеха и рыданья. - - - Плыл край земли в белесом отдаленьи Шел смертный день, забыв про все дела Заночевал в заброшенном селеньи, Увяз в долгах прозрачности стекла. От смерти его ночь уберегла, Спасла остаток тлеющего слова И день уснул, навеки, ночь бела И набело все возвратила снова. Плыл край земли сгущая краски неба Стремясь задеть чертою выси дня, А он прошел и не коснулся хлеба И счастлив был, быть может это я. - - - Подъезды - уснувшие братья Чужих, позабытых домов Открыты в любое ненастье Пускают друзей и врагов. Они провожают влюбленных До самой заветной двери, Встречают усталых и сонных Как пьяную челядь цари. Места неухоженных лестниц, Не сбросивших липкий цемент, Как бал недоученных сверстниц Сданы в надлежащий момент. Им кошки, рисуя с натуры, Уюта и сна не дают. Ребята как в Доме культуры Им сбоку на стены плюют. А лифт, электрический странник, Одетый на трос почтальон, Не слушает отзвуков ранних, Калечащих утренний сон. ТЕМНАЯ ЛОШАДЬ ПЕГАС Кто знает, он масти какой? И как далеко довезет он ? А ехать на ком же еще ? Ну глянь! Как повернулся он боком! Одинокий крылатый конь. Где твоя голубая кобыла? Ты сгоняешь с поэтов сонь, Не жалея на все это мыла. Копыта в мохнатую длань Не спеши превратить ради долга, Вечным гостем, надежным стань, Не скачи по извилинам мозга. Ты, темный, для нас в темноте. Вспомни. Издавна так и было. Мне бы сесть у тебя на хвосте, Я твоя Голубая кобыла. ВЕСНА НАСТУПАЕТ Подъезд угрюмый плечи расправляет. Встал снежный конь, карета подана. Хозяин-кучер, человек из ночи, Зажег огонь, и звезды леденят. Мастикой тротуаров - снег упругий. Не убран день, не зацвела весна, Хозяйка-солнце снежный скрип скрывает, Тень на плетень, - управилась сама. Сокрыта геометрия природы, И ночь сыта, и едет ось Земли. Портьера звезд на окнах исчезает. Весна снята, зима еще жалит. - - - Старухи сразу чувствуют сквозняк Весны, что простудилась в белом доме. Был месяц март в березовой истоме, И ей почудился, как в старину, вешняк. Заныли кости, встала тишина, Стеной окружена постель природы. Бела рубашка вышедшей из моды, Всегда застенчивой зимы, отражена. Уже слаба потеха февраля, И тщатся избежать морщин старухи. Грядет весна с вуалью молодухи, Беспечно солнечными стрелами паля. Среди лесов движение зимы В почудившейся песне бурелома, Как наважденье сказочного звона, Лишало прихотей тоски и кутерьмы. - - - Сечет закаты солнце-янычар, В плену времен планета Человека. В момент вся жизнь - нетронутая Мекка, Лишь смерть одна спешит, как на пожар. Стоят дома, построен Вечный город, Напиток неба выпит до Христа, Одет ярлык на сфинксовы уста, Морочит головы борзым духовный голод. Пылится время - атомная грелка, Усталый воин меч в руке зажал, Спина Земли к рассвету на кинжал Успела вместо виселицы века. Сечет закаты солнце-янычар. - - - У капели вечно дыры. Ручеек домой бежит В дальней угол той квартиры, Где и льется, и снежит. Ты в задернутые еле Окна с шторой набекрень Заглянешь тайком с постели Через ледяной плетень. И неряшливо накинув Тень улыбки на глаза, Молча скажешь, брови сдвинув, Что небрит я и носат. Повернешь защелкой старой Бок расшатанной двери, И ресницами устало Ты погасишь фонари. - - - Чудесный иссиня-печальный Хрустальный вечер поднебесный. Далекую оставь тревогу, У лога розового зорьку яркую. За дальними горами-облаком Затянет волоком за ночи зазывальные. Так будет уходить все время, Деревья птицу не разбудят. Сейчас протяжно вихри трубят И будят распростертый глас. Быть может, не исчезнет имя, Взметнуться крылья и... поможет. Нет, не сбывается обман, Туман, туман, нет, не сбывается. Нависнет ночь, тьма до утра, Утрат, утрат не счесть, скорее прочь. Домой, за шторы и за двери Как зверь, я, зверь, забыт собой. Открыть окно легко рукой, Вниз головой и... жить земно. МОЗГ Смотрит чрез глаза печать. Вертит блаженную мысль. Рвется за дверь сгоряча. Бьет, когда надо молчать. Мальчик для самобитья Сердце свое трясет, В бездну меня несет, Ищет закон бытия. Битом битком набит, Вьется о музыки нить. Камень чудно зажал, Керн забивая в гранит. - - - На улице Горького девушка В свете огней одиноких Она так красива Полоска помады губами согрета ее. На улице Горького Кафе недоступных и громких Заманчивый свет - отголосок эстрады. Она курит не зная Что думаю я о губах ее Незнакомо ей еще имя любимого Но ищет она его Глядя на вечный неон Где же он ? Где же он ? Он! Не он! Она любит тепло, Там где свет. И не видит моих захудалых штиблет Ей хочется туда, Где нет занятых столиков И мне невозможно Помочь ей дойти туда, Где никто еще до меня не бывал На улице Горького девушка В свете огней одиноких Она так красива, Полоска помады губами согрета ее. ВСТРЕЧА РАССВЕТА Ночь уходит за сиреневый порог Горизонт лиловый отпер бог День светящий ненаглядно настает Звездочку на привязи ведет. Мы отправились дорогою им вслед. Кто мы? - нам никто не даст ответ. Незнакомке Я люблю тебя, девочка. Разве можно тебя не любить. Разве можно встречая рассветы С пустотою одной говорить ? Нет, тебя не забыть, не забыть, Отголоски, как изнеможенье. Эту радость нельзя истребить, Это - вечно живое движенье, Эту нежную память, малиновый зов, Как настойчивость музыки тела. Этот вежливый стон, это сон, это сон, Как предметы из мягкого мела. Я люблю тебя, девочка, Очень люблю. Разве можно тебя не любить ? Разве можно прожить, Разве можно так жить, Когда этого может не быть. - - - Ты - парное молоко, Твои духи, как угли для пожара, Как неотступная космическая кара, Как суета, когда тебе звоню. Так нелегко смеяться и ломиться В открытый зев дешевых сигарет, В твой океан из запаха сирени, Когда сидишь один в кафе "Сирень". О, эта мука, эта блажь, Изящество смешного откровенья, Шаманство рокового увлеченья, Приют неугасающих тревог. Копыта стрелок слишком регулярны - Какая беспощадная панель, Смертельно опьянившая "Шонель" И сон грядущий суеты исканий И сон живущий в росчерках посланий - Пьянящее парное молоко, Ты - рядом, ты идешь со мной В безмерность нот московской тишины, Ты - музыкою стала. - - - Жила ты наверно На белых витых облаках, Я издали видел Твой стройный, изысканный шаг, Как нес тебя ветер На бережных легких руках, Изящную шею ласкал, он, Как собственник-шах. Как юная лань, Что окрепшие ноги едва осознав, Стремительно к солнцу Бежит на рассвете, В плену мимолетных забав, Играя со мною, Ты любишь смеяться. А я без ума, Что кровь молодая клокочет. Играя с тобою - взвились два крыла, Я будто на небе. Как ветер прекрасен, Он силу дает парусам, И нежен, неистово смел, Возносясь в небеса. Он мог рассказать бы, Как в июле садится роса, Как птицы уносятся в бурю, Как стынут леса, Как тьма долетает до самой границы Мысли, а после - назад. Люблю напрямик Как ветер Твои озорные глаза. Их свет многолик И весел - - - Ты идешь со школы Безоглядно и бесповоротно, Как белое облако, В лучах летнего солнца, В зените тоски ностальгии Над разломом любви, Застывшим в результате Глобальной тектонической жизни. Атмосфера зимы Для зеленых листьев Лика природы, Затылки друз ей, знакомых, подруг • Это одно твое лицо. - - - В доме моих губ заледенелых, В хаосе цветных половиков Не нашел я у промокших белых С липкою застежкой сапожков. Помню среди сумерек, обнявшись, Мы одни, когда вдруг постучат. Как давно все это было, взявшись За руки, мы шли смотреть закат. Здесь метели где-то рядом вьются, Роем гости налетев, шумят, До утра привычно рюмки бьются И пластинки вяло колесят. Только пропасть за окном и дверью, Только смысл - не жать на тормоза. Смерть одна подвержена безверью, Мне согреет душу и глаза. В доме моих губ заледенелых, В суете оконных огоньков Не нашел я промокавших белых, С липкою застежкой, сапожков. - - - Лицом к лицу, случайно, Мы встретились вечером, Который на белом коне исчезал. Мечта твоя и моя на коне вороном Гарцевала на узкой дорожке, Бетонной дорожке без луж. Был вечер и он исчезал и "Сколько лет, сколько зим" - ты сказала. И кони исчезли, один только холод В моей голове и в глазах. Я еще в меру молод И хочется жить, Скажи хоть сейчас, ну скажи Но что это было со мною. Ты даже спросила как у меня дела. Жестокость, колючая безвесть в глазах, Исход на часах, Тепло в небесах И белая лошадь мечты Исчезала из виду в тоске пустоты Неизменного вечера, Вороного коня отпустив На все четыре стороны На вспаханном поле судьбы Переборами разрытой земли За плугами проб и ошибок. А солнце в зените любви Выжигает последнюю влагу Чтобы не было слез и цветов. - - - Зам не пришел к восьми часам, Чтоб скоротать напрасно время. Обвод дневного колеса, Не пропускал секундных звеньев. И отвлеченно по углам, Взгляд останавливался где-то, Я ждал, как будто по делам, Меня оставило здесь лето. Из пиджака достав блокнот, Сел на диван вблизи приемной Средь номеров, бумаг и нот Вдруг обнаружил почерк стройный: "Володенька, Мйлый мой! Я знаю, что я большая дрянь, Утром я обидела тебя, Даже не поцеловала! Котик мой! Кошурка!!! Мы же условились верить только друг другу. Милый мой, я люблю тебя. Понимаешь, тебя одного. Что и кто сказал тебе обо мне ? Никому не верь ! Вечно твой Ленчик !.. Застыв на мертвых древесах, Весь мир - как точка на паркете. Ломая стрелки на часах, Смерть ожидает в кабинете. ПЕСЕНКА Молоденькой мартовской кошке От старого драного пса На почте вручила оса Записку в неяркой обложке. Ты, кошка, вернешься домой И будешь мурлыкать и злиться. Сейчас же должна извиниться, Не то расквитаюсь с тобой. Кошка читала записку И ухмылялась под нос - Старый глупый Барбос Не оценил одалиску. Выйду гулять по проспекту - Мух на тебя натравлю, Я издеваться люблю, Я ведь люблю по конспекту. Пес на цепи мерзнет в будке, Мартовской кошке не в кайф. Это ее вумен лайф Псу отдается в желудке. - - - Н. Б. Вы для меня останетесь мечтою, Несбыточностью радостных забот, Той нитью из-за стекл золотою, Что светит утром чрез оконный лед. Я так устал скитаться по планетам - Вселенную бы выбросить в окно, Уснуть бы навсегда и вечным светом Лететь бы по галактикам на дно. Мне одиноко, очень одиноко. Смешно сказать, но жить я не хочу. Без вас мне будет очень, очень горько, Как слабому вечернему лучу. Вы для меня - мой смысл и вдохновенье, Мое дыханье за хмельной струной. Вы для меня - то тайное свиданье, Куда стремлюсь в последний чае, ночной. Вы навсегда останетесь мечтою, Единственной, желанной, дорого и, Россией, что вешне залитою, От жажды мучится с улыбкою простой. - - - Я встретил звездочку на жизненном пути И занемог возможностью сиянья. И гул воображения затих, И начались земные извиванья. Хотелось пищи голубям китом Под солнечными тропиками жизни. И в слове, необычно извитом, Буяла радость платоничной тризны. Изнеможенье намечалось впереди, Китами управляют биофильтры, И вечер мою звездочку рядил В чужие скипетры и чудеса палитры. Я встретил звездочку на жизненном пути. - - - Вы для меня останетесь мечтою, Недостижимой далью голубей, Цепочкою на шее золотою, Потерянной вместе с головой. Так далеко, за призрачной чертою. Сокрыт в бегах Ваш образ дорогой! Под зимнею, холодною пятою Остыла страсть за вьюгою лихой. Не будет в мире снежного круженья, и мысли потревоженной скольженье, М встреч не будет больше никогда. И жжет мороз игольчатою пылью, Но явная мечта сняла мантилью, И я проснулся в будни навсегда! - - - Ушастый лоб, гривастый рот, Я европейский полиглот, Зубастый нос, язык - вопрос, Я африканский эскимос, Был принят ГОСТ, горбатый рост, Во рту иметь кусачки - мост. Я азиатский,-атский,-атский. Американский конь Троянский, Я каторжанин из ЮАР, Наездник точки звездных фар. - - - Эти глаза Их невозможно простить Как молодость Что упрекая седины Стучится по сердцу В ударах резка Невинны, любимы Играют Большие глаза Смеясь исчезнут На губах оставляя Привкус металла, Угаснут мечты наяву Госпожа Иллюзия Я вас люблю. 8.2.87 ТУМАНЫ Туман, огни ослабли, холод, Холод свел дома поближе. Так хочется покоя и тепла Легла на землю ночи бородища. Становится грустнее, неизвестны, Незаметны, еле слышные возгласы печали. Стаканы вымыты и торт луны готов. Стань у окна, смотри как гложет осень Восемь, десять, тридцать дней подряд. Вокруг дома ты ходишь не одна Одна, когда туманы прячут осень. 14.1.88 СОНЕТ Твои глаза смотрели мне в глаза. Мы встретились, как будто потерялись, Минуты шли, как дни, что отдалялись. И меркла горизонта полоса. И волновались наши голоса. И линии ладоней совмещались. Но сумерки настойчиво сгущались, И не вернуть тот день уже назад. И были дни по-своему легки, И встречи, что по-своему близки, Но что-то в глубине души осталось, Чем бредил ум и сердце волновалось. Мы так далеки, только вот глаза Смотрели и смотрели мне в глаза. - - - Я не пишу стихи для новых женщин Мертва строка о атласного листа На белом платье б вышивкою трещин Лежит природа, снятая с креста Уже весна теряется из виду Ее одну я трепетно люблю Как будто в первый раз цветок увидел И полетел на крышу к журавлю. Рождая сок для полнокровной жизни Весна энергией счастливого тепла Нагрев две сочных темно-красных вишни Меня в объятьях тихо увлекла. - - - Мой невидимый огонь Воск нагрел твоих свечей, И оставил на губах След. День - сквозь обморок ночей, Снежный дождь совсем ничей, Провожает на санях Лед. И под ветер, свист и вой, Отблеск свечек извитой Я прочел в твоих глазах: "Нет!" - - - Вот, смотри и слушай Голос мой, образ мой, нутро Через пластику мысли. Катится в пропасть Моя иудейская сущность. Извиваясь и бегая, крича и смеясь, Иуда Искариот Вас обклеит червонцами, Злые мещане покоя. Слушай, смотри! Возвращается память, И замять уже не нужна. Ты свободен! Без ничего и со всем, Отрекшийся от единственного, Что имеешь. Ты есть и ты будешь, Рождаешься и умираешь. - - - Быстрый солнечный дождь Так доверчив к земле, Раскрывается горсть Пересохших аллеи... Им навстречу градинки несутся, Лица, головы, спины трясутся, У привязанных листьев, Незадачливых листьев. Собирается небо в кулак, Гром ладонями шлепать мастак - Новый дождь для мытья предвещает И природа его ожидает. Мне дышать вечный зной не дает, Но в песках моя лодка плывет, И пылится трава за кормой. На песках вырастая за мной, И звучав позывные росы, Голосят громовые басы, Задирают проспекты носы За умытой от пыли листвой, По аллеям сквозь день голубой Быстрый двигая дождь золотой. - - - Взобрался день на чердаки стогов, Июль вернулся вызревшим теплом. Движенье красок летним помелом Положено на тишину лугов. И дышит вместе зрелая трава. На небе простыня из облаков, В проеме меж травой и молоком Моя простилась с телом голова. Ушла планета в ночь за горизонт, Я сплю ребенком дни остановив, И кончик снов наивно уловив, Влачусь за ними в сад ив позолот. - - - Низвергается вниз дождевая завеса, Шум спокойствии чистой воды. По домам, по асфальту, траве и лесам Капли следуют в наши следы. Предоставлено право им высказать слово, И они торопятся толпой, Впопыхах отмывая природу de novo, Утверждаются вниз головой. Я смотрю постепенно, как движется дождь, И себя вижу в нем, как Нарцисс. Но не может вернуться назад его плоть, Чтоб меня возвратить на карниз. - - - Небо! Отдай синеву, Что хочешь за это возьми, Телевизор отдам за сову, отдай синеву и усни. Я буду ждать до темна, Я буду лелеять мазки. Золотая икона-луна, Воспрянь, отведи, заступи! Тюрьму воскресенья сдвинь, Отбрось дурную молву. Поверни флюгер нови на синь. Отдай же, верни синеву. - - - Умывальник дождя застучал стохастическим дном. Неизвесность причин пробуждения прячется в нем. Возврати мне мои камертоны, глухая вода, Когда сердце затеряно в мареве белого льда. Расплылась, разверзлась, по ручьям унося всю печаль. Вдруг взметнулась тоска в несусветную хриплую даль. Лед, оставь дерева и сорви свой березовый плат. Встань доверчивый, розовый, верный мой солнечный брат. - - - Я еду не знаю куда. Мне хочется ехать, Я еду. И вот мне открылась Москва На черном асфальте. Эй, вы, там, купола! Отзовитесь, эгей, отзовитесь! Что вы смотрите в окна с верхов, Что вы так в тишине потерялись? Эй вы там, облака! Что так солнечно ? Это же осень, Что так стало мне больно с тобой, Неужели я выброcил осень ? - - - Дождь, а птицы летают. Окна прозрачны. В клетках сидят попугаи, А мы неуютные птицы, На кирпичных стволах, Ветках водопровода. Сушим свои перья Во имя чистого листа, Под розовым солнцем Тлеющей жизни. Свобода никем не быть, Никак и незачем. - - - В. Горбатому Слава, напиши мне стихотворение, Чтобы стало, как есть и не было так, как было, Чтобы встретились мысль и слово - Черные отклики звезд Кружкой здорового быта. Виночерпии пьянящего воздуха Как ты можешь смотреть и смотреть На мою необъезженную Темную лошадь Пегас И при этом спасите тишину Чертовщины и снега От мерцания дуги февраля Пред чертою нависшего света И да будет переть по лыжне Лосем восемь моих отпечатков За седьмой печатью застоя. - - - Как прекрасна музыка Шенберга Это сила, это полет, Возмущение тени покоя, Сочетание слез и щедрот. Вот проносится ветер германский, Закрываются створки ворот, Начинается темень орланский И становится грустью сирот, И становится грустью предместий, Горных Альп, городов и болот. Над озерами Австрии вестью Пролетает союзник-пилот, Горечь мрака в разрывах и льдах. Ты ль, свободный германский дух, Так певуче-фортепьянно К итальянской природе глух? Дальше гонит нордический ветер Переливы гортанных труб. К пастухам среди горных оград, Чтоб увидеть альпийские сосны, Посмотреть ледяной водопад и вернуться в седой високосный, Меж туманами утром бредя В городах по каменьям из пазух И по правильным швам у воды, Куда же ты, музыка ? Нет пустоты И нет уже Шенберга, Музыки Шенберга, Странного Шенберга, Нового древнего Шенберга. Разум во плоти звуков По небосклону души На крыльях освобожденья К мечте отдохнуть среди Альп. Нордический ветер, Германский дух, Ты в поле не волен. Один хуже двух. Мы одни. Только музыка Шенберга У края за ветром российским В червонцеву даль На княжий порог исполкома С надеждою продолженья Конструктивного счастья В полусвете аппатий Красивых но мертвых людей, Дорогою нет. Это сила, это полет Как прекрасна музыка Шенберга. - - - Стремительный солнечный отблеск В лесах заблудился во сне. проснувшись, разделся по пояс, Бежит по прохладной росе. За тенью гоняясь в прохладе, Играя стволами берез, Спешит в ослепительном платье Наездник нетронутых лоз. Он хочет напиться росою, Во тьме попросивши огня, Мечтает сразиться с грозою, Любить очертя и сломя. Подвластно любое ненастье Весне, когда осень во мне. Я ей благодарен за счастье Скрывать свои листья в огне. - - - Назад! К яйцу - первопричине! Верлибры судеб наших, век Под камень положила, Свела прессформа - Человек. Трусливый экзистенциализм, Феноменология букв - Это индивидуализм, Это вам сходит с рук. Произвольная фантазия - Не экзистенциальность, Точная фантазии - Объективная реальность! Это не Рильке, это - Шнитке, Модное веянье либр. С аристократов - по нитке, Это блестящий верлибр. - - - Блевотина ядерных алкашей Ты всплывешь в Тихом океане А к Европе стремишься Гольфстримом Как пища ядерных китов Пища из Африки. - - - Я стреляю из солнечных пятен По спинам стерильных лагун Подаю всем надежды, я внятен Как монгольский свободный табун. Вера, надежда, любовь Голубь ,ракета, ковбой Кончается обойма Подайте еще полусферу Без крышки Я оставлю вам солнечных пятен. ОТКРОВЕННО О СОВРЕМЕННОЙ ПОЭЗИИ Простодушных и добрых поэтов Развелось на Руси как цыплят. С тоскою за мир, за планету Опостыло они голосят. Жизнь - течение, а не застой. Не внимайте абстрактному горю. Добротой своей, простотой Вы погубите землю и море. Доброты уже до зевоты. Быть глухим, но естесственным просто. Вы строчите стихи без мечты, Как секундная стрелка - плоско. Почему вы не разные ? А ? Как шарами, играете в строки. Вы слова запасаете так, Что они умирают, как соки. В ритме солнца и ветра - основы. Человек из природы возник. А стихи - это взрывы сверхновых, Это жизнь, как любовь - напрямик. Простодушных, домашних поэтов Развелось на Руси, спору нет. Не взлетит ваше имя ракетой, Чтобы жить еще тысячу лет. ПРИЧИТАНИЯ НОВОМУ АРИСТОКРАТИЗМУ Бесчувственные камни, Вы смеетесь над теми, Кто не может интеллигентно вам съездить по роже. Пустота и бессмысленность бедных эмоций Приоритетно впечатана в снежных тонах вашей кожи. Карлики мысли! Абстрактный конек авторитарно Вы заездили так же, как темную лошадь Пегас. В умах малыши, Идиоты прокуренных чувств, Вы, гении камня всегда незаметны для нас. Вы лжете себе, Кто с виду, кто вскольз, кто взатяжку. Тяготеющие к аристократам! Увы! Но отрадно, что жизнь злопыхата! Есть разница между камнями и гениями: Гении - пламя вулканов, А камни все видели, поняли, знают. Гении камня, даю вам еще один камень. - - - В. Горбатому, Ко дню рождения 20.21.87 Ушел пятак луны В карман зимы глубокий, Глазами с поволокой Смотрела ночь сквозь сны. Колени сведены, Свирепствует погода, От ног до небосвода Дома заметены. И странствует зима, Ноябрь еще плетется, По-прежнему крадется Зловещий знак ума. Рожден, возрос в ночи Застенок человека, И смотрит век за веком На небо и молчит. Кружит пурги вертак и было то, что будет, В забытом захолустье Заброшенный бардак. СОНЕТ № 3 Трагедия, что есть в тебе такого, Что делает бессмертным твой итог, Сокрытого в тебе и столь простого, Что каждый это чувствовать бы мог. Ревнива ночь из цвета голубого. Не синяя, не белая, как слог. И день, нарезанный из хода заводного, Свидание не вечное, как бог. О ревность и любовь, иллюзии сонета, Покорно служит вам Напутствие поэта. (P.S.) Место встречи - субботний вечер. Пусто дома, а где-то - легче. ЧЕРЕЗ ОКНО ВО ВСЕЛЕННУЮ Поэт в закутке, Ты покрасишь нам солнце, Заставишь все звезды стоять И зловеще светить. Тени города выбросишь в пропасть С огнями и человековещами. Пытаясь ловить их неводом ночи, Ты ставишь багры на границе влияния струн. Велосипедом луны Ты поедешь кусать горизонт К черным елям в малиновой роще, Большая Медведица ищет воды Для дождя моему водолею. Продырявь небосвод, Отключи отопление смерти. Твой таинственный код - Это кот Бегемот Для моей некормленной крысы. Поэт в закутке, накорми ее хлебом весны. Она хочет подумать о песне шоколада На белых зубах, каждый день просыпаясь В комнате-клетке. СОНЕТ №4 В. Горбатому В сиянии направленных пучков Высок зенит, овраги глубоки. Смотреть на солнце долго не с руки - Оно не даст вглядеться без очков. Для жизни без задорин и сучков Назад из Леты время извлеки. Ты вместо солнца - камень испеки. Наш хлеб-огонь, вода - напев смычков. Чертополох пошли зажечь костры, Иглой в носу настигни стрекозу, Ступай в росу, возьми с собой косу, Сдои козу, потом пусти слезу, Не ешь луну, запрячь ее в шатры, Кусай лесу, ведь ты живешь в лесу. ОДА В. Горбатому Маленький принц в когтях Вселенной, Ценитель муз и дворник рифм, Рабочий в недрах жизни тленной, Ты мой очкастый херувим. Поэт без лирики любовной, Зато всесилен и любим, В толпе плеяды многословной Ты - кремень образа, ты - дым. При жизни по ветру развейся, Гори, как Вега, как Пегас, Свисти, как в штатах Вознесенский, Как соловей-разбойник всласть, Уже старательно звонят нам Колокола иного дня. По лицам хлеба, по морщинам Я виду: Ты - верхом! И я. - - - Через очки оконных рам Я вижу голубое небо. Оно, как блюдо на столе. А я внизу расту из хлеба. Освобождается мечта, Пронизывает холод И запирается в мозгу Вновь пробуждающийся голод. - - - В. Горбатому Ирония твоих безмерных настроений... Сочти за долг горение твое. Зачем идти чрез годы наслоений, Чужое поедая мумие ? Уже на треть окончилась проходка, Уже любовь на муки обрекла. Одна потусторонняя обводка, Одна прозрачность холода стекла. Природа, небо, звезды, имена - Вы воедино связаны в огне. Царь-холод, как сосульки из вина, Огонь таит, но корчится во мгле. Что ждет в знакомой песне объяснений ? Один лишь сон, Один лишь только сон. Ирония безмерных настроений - Как счастье лентой финиша сомнений. Ты - одинокий старый чемпион! - - - Мы в этот мир приходим, чтобы помнить Свой час на интервалах прошлых лет. Мы - память, состояние, мы - голос Вселенских сил и голубых планет. Пока на шкалах существует время, Пока живет сознание дорог, Скрижаль истории нова и особлива И еще рано подводить итог. Но вымер ход, квантуется познанье, Сверкает звезд бесчисленная пыль. Метагалактики не стоят основанья Платформ ботинок и стенанья простофиль. Зовет бокал, пьянит остервененье, Кишка тонка, абстрактна благодать. И добродетель, как остеклененье Извилин, глаз, - их некому понять. Мы в этот мир приходим, чтобы верить, Во что-то верить, что-то отдавать. Движение белка удостоверить, И память по крупицам создавать. - - - В. Горбатому Надо читать про секс, Надо писать стихи, Надо иметь рефлекс Знающего языки. Глаз из ведра промыть, Воду налить в стакан И о Вселенной выть Дома и у станка. Смотрит из глаза звезда, Треснул пупок зари. Жизненный иемон создай, Надо, а ты - живи. - - - Рви когти, наяривай смело, Создатель медлительных жал. Ты вертишь на пальце ключи От намеченных дел меж текучки. Станет тихо, темно, средь дверей, Что разделят тебя и весь свет. Отопри свой глухой диссонанс И вздохни тяжело, как поэт. 27.3.87 - - - В. Горбатому Ударь щекой о ветер октября, Возьми дождя для камня, где янтарь Сокрыт в невидимом потоке, Вечном роке, и для сознания закрыт. Иди зеленой улицей в года, Когда повеет вьюгою, гляди, И от земли рукою отведи В меди отлитый конус: "Пли !". Оставь себе засахаренный хлеб, Слеп змей любви, его ты обезглавь, Чтоб возвратить огонь святого чувства Искусства переменных толп. - - - Еще В. Горбатому Возьми кусочек свежести и сьешь, Перевари его и пробудись, На свой этаж до темноты вернись, Как следует кому, как надо, врежь. Не будет у тебя в окошке звезд, Пока в подвале наверху ты ждешь, Я погашусь - ты на небо пойдешь, Засветишь, как прозрачный небосвод. Тогда я стану свежим и борзым, Забуду лиловость и синь. И отправлюсь в безвесть сна за сим, Увижу мир из щебня не таким. ВЕСНЕ НАВСТРЕЧУ В. Горбатому Моя поэтика без примеси гавнизма Положена на ноты футуризма. Поймай же кайф наследник поэтизма Идол и солдат экспрессивизма. Те кто подражают Пастернаку и Крученых Насобачились на их экспрессивизме Зверство лишних строчек потогонных Пулею засело в организме Так зачем стучать и колобродить В дверь открытую для нервотрепки В сером непривычном антиподе Не нужны ни скрепки ни заклепки В моей поэтике без примеси гавнизма. 1.3.88 - - - Твердит мороз, повышен спрос На теплую одежду и обувку, И уходя в окно виясь Тепло выходит на прогулку. А мысли остаются здесь Так нужен холод голове И не исчезнет суета Когда душа сидит в тепле. Мороз и звонкая походка Седых, отважных, беглецов, Мне ихний бег напоминает Идущих рысью молодцов. Мороз, мороз по всему свету, Отважно плачет воробей Случайно пролетит ворона Сквозь стаю снежных голубей. За человеком, оглянувшись Прошел намаявшийся день И звонко в отдаленьи скрылся Шагая с солнцем тенью в тень. 24.1.88 - - - В. Горбатому Теченье электричества в ночи Ветер по яблокам глаз Синеет незабудкой бездна Сидит на парапете рыба Страшен возглас света Дома на стульях ресторана Земли Ищут копейку-Луну на чай Отдай насовсем излучение глаз Звезды глазами смотрят в нас И белое небо с черными звездам? Внизу под плоской планетой С опрокинутыми китами Над вкрадчивой Летой Покинуло нас в звездный час. - - - Эта белая ночь, как газета, По течению жизни плыла. И в единый слились оба цвета, Белый с черным, как серая мгла. - - - Сорвались листья граблями внезапно, На землю плюнул дождик-демонстрант. Смеюсь с тобой и слушаю глазами, Хочу и я чтоб сбоку красный бант. СВОЕ СЛОВО В. Горбатому Ого! Лирой творя - яро вторил: Свое слово! - о вол с еовс!" Лир О! Та рать -"ь"- тараторил Сенсация! - Яйца снес! Ого! Цыц! С ананасом "Мосананас"! ГОРБОЛ Пифагор - Батый. Пифа горбатый! Ба! Ты? Й... Сыграем в горбол! Лоб - рог! Кулак в бок - калук в коб! Фифа! Я рог! Ура! Торнадо - мечта Гоби! и богат чемодан Ротару. Алла ой какая, Яак Йоалла! У! Дуб! Мода! Где помидор, папа ? А! Пап, роди мопед! Гадом буду! - - - Уверен слог, не полон зал... "Писал, как мог" - поэт сказал. Вдохнул и... Начал ель и паль про снега тонкую печаль, про конус света в темноте, картинку мысли на черте... Его я слушал - и не зря: он продолжал от фонаря. - - - На холстах - дыхание осени, Чудный птах осязающей просини, Вечный крик уходящего вещего, На холстах будто утренник, вечера. Это катится прочь преходящее, Это падает вниз нелетящее, Это меркнет в огне уходящее, Это ходит вокруг настоящее. На холстах - умирание осени, Дни, как как ставшие в очередь голени, Слепо грусть паутины развесила, И холодным бедром заприметила, Это падают листья и мы с ними, Это спят провода, да и черт с ними! Это буквы "за годом-год" черными, Это просто дыхание осени. - - - В. Горбатому Слава тебе, поэтический маг Отдал на откуп я свой саркофаг Тому, кто несет мою почту Как бравый бактериофаг Тело бактерии корчит Внося информации биты Вывешен мои рыжий флаг И когти извиты Полночной звездою сверхновой На вечном ковчеге созвездий Да будет покой и мечта. Отправлен к созвездиям мой саркофаг. - - - "На снегу в такую стужу синей незабудкою справляю не за будкою нужду большую, малую ну, жду, боль чую, балую." "Брожу лунатиком, больна луна тиком, я с нее свалился." "В лунном свете розы с калом я смешал..." В. Горбатый "Незабудка на снегу" На снегу баловником Неге предаюсь. Схлопотал половником По уху. Ну, пусть. Нужду большую, малую Справляю на снегу. В такую стужу балую, себя не берегу. Мои следы массивные Синеют незабудкою. Синею с ней синею За непокрытой будкою. Брожу вокруг лунатиком. Роза с калом снится. Больна луна тиком - Я ж с нее свалился! ИКРЫ "Брели солнцем выжженные икры, Вдали закат июльский догорал ... О, Господи, в какие только игры По городам я позже не играл! Бросал себя налево и направо, Слыл первым среди первых заводил. И только в путь священно-величавый Меня никто не уводил." В. Ерофеев Уж лучше первым слыть, чем первым быть, Играя в городские эти игры, Когда в пути смятенно-величавом Нас давят к низу выжженные икры. Тогда, о Господи, зной, икр догорал, Терял я килограммы веса, литры, Бросал себя налево и направо, Но икры цепкие попались мне как тигры. Слыву теперь средь первых заводил Поэтом я в поселке знаменитом, Но в городах теперь играть - ни-ни! Не побреду под жарких икр зенитом. - - - "Что может быть сильнее красоты! - Вскричал в сердцах подвыпивший прохожий. Машина намочив свои калоши Прошла сквозь дождь в желаньи чистоты. Сойдя на свет с безмолвной высоты Чистилищем полночного святоши Разгладив тротуаров макинтоши Закройщик-дождь кроит отрез воды ДРУЖЕСКЙЙ ШАРЖ НА А. СТЫРКАСА "Бредни: быть или не быть вышли вон из моды, Перестроюсь, чтоб трубить Гимны или оды, Чтоб, как признанный гимнюк, Заслужить известность, Я готов увидеть вдруг В карьеристе честность." "Бремя любви" А. Стыркас Друг Володя, не пиши красиво, Пиши, как Пушкин, я или Крылов. Расставь сначала запятые, Потом изволь дойти до слов. Ты все мудришь, и пишешь, как нерусский "Чертя", "шутя", "не веря", "воплотя", Скажи по-нашенски, по-русски, Что выживает бюрократ. Бредни! "быть иль не быть поэту". Брюзжи кондово, не ленись, давай, /неловко говорить про это / Как признанный гимнюк, слагай! - - - Разлеглась же ты, матушка-Русь, Что зовешь в синий путь облаками. Что не спишь, может я не проснусь, Крепко выпил с двумя чудаками. Может я не вернусь никогда Из полночных высот мирозданья, Может каплей сойду в города Из тумана хмельного сознанья. Что не спишь, моя мама, не спишь? Я сыночек твой в поле заснувший. Ты разбудишь, поймешь, извинишь. Ты подымешь в глаза, не взглянувши. Как люблю тебя, как ведь люблю Этот лес, эти долгие стройки, Я до гроба что хочешь стерплю, Если жив буду после попойки. Я пойду далеко-далеко, Где снега не гуляют на воле, Где живется любому легко, Изобильем полны антресоли. Где ты, где ты, родная земля, Ты ль зовешь в синий путь облаками, Уж не ты ль пропилась до нуля Со своими в хлевах чудаками. Что зовешь меня, матушка-Русь? Я забыл о твоем назначеньи, Я теперь для других важный гусь, Так прости за мое увлеченье. НЕОБХОДИМОСТЬ ДРУЖБЫ Ну что он знает обо мне, Что знаю я о нем ? Мы пьем. Великий страх один - Быть одному. Уму. Меня не слышат, сострадая, Сентиментально узнавая, Зная, Катить под гору камень Они не будут. Худо. А что они подумать могут, Когда затягивает омут? Полно, В какую дверь теперь стучать, Начало новое начать ? Молчать, Поверить в бога душу мать Работать ,думать, понимать, Проснуться, Утром подышать И резать время, Сеять семя, Обладать. Отдать. - - - Озябли улицы, противится погода, Не исчезает изморозь полгода И наступает где-то взявшись тьма. Неистов проблеск многим памятного года. Тогда проснулось время ото сна И кончилась былая кутерьма. В тот год еще кричал не каждый, Все ждали, что однажды Уйдет зима и будет лето - Живым и на стволы одетый. И будет тихою река. Махнув на город свысока, Пойдет шуметь куда-то ветер, Все будет и на все ответят И счастье будет день и ночь. - Всем дружно толокно толочь! Кричать, кричать тут каждый начал, Легка у всех рука, Ивана били, дурака. - Постой мужик, молчи бабенка, Все люди разные у нас! Иван молил, не пробил час! Весна всего одна на брата, Одна всеобщая растрата, Одна напасть на бюрократа, Эпоха сна, вина и мата. Горбатый чудище-конек И рупор сердца "Огонек". Одна печаль, один замок, Единый черный воронок! Ступай себе куда хотелось, Нужна ли нам для дела смелость, Когда бы все вокруг запело, Тогда б работа не кипела. Сучи рукав и думай смело, Ведь право жить - большое дело! - - - Серая стенка, Высокая стенка, Высокая серая стенка,,, А может быть это страна. Огромная жуткая масса Войсками отстранена Какая великая сила, Какой вездесущий объем Электричество, сталкеры, виллы Колбасы, варенье, вино. Далекая сила сомненья Великая посвисть пространств Великое оледененье - Душа как состаренный наст. - - - Ты смейся на зубах веселый хлеб! Я стар, удачлив, голоден и слеп. В аду познанья холода планет Стремлюсь к смещению незыблемости солнца. Иду к истокам лить горячий воск Надежду оставляет только мозг Меня зовет Иеронимус Босх Мелодией гребенщиковских розг Лечу упасть И - сгинет мозг Бегу стоять Спешу не спать Смеюсь - - - Не троньте Пушкина, России фарисеи! Он не погиб, когда б молчали вы, Тогда б от пышной вдалеке Москвы Не исчезали люди и музеи. Не троньте Пушкина, пожить еще хотелось Ему и каждому, кто погибал. Но он и жизнь спокойно отдавал, Другому же обида притерпелась. Не троньте Пушкина, России фарисеи. Он испытать судьбу свою хотел, Быть может еще долго жил и пел Осенними пространствами России. - - - Читай Булгакова, измученный физтех, Напичканный томами интегралов. В гряде простых физтеховских утех Не строй из мертвых квантов идеалов. Запей вином коньяк любовных грез, Тащи на базу всю что есть хищенку. Кто завсегда на гору лез, Тот пьет один из холодильника сгущенку. На Голливуд махни рукой спроста - Не в красоте девичьей наше счастье. В большой России есть хорошие места - Найдется дева и какой захочешь масти. - - - Я виноват пред честными людьми - Неблагодарный и неблагородный, Ударившись о сумрачные дни, Ушел а поля, где ветер лишь холодный. Избит, как раб, своими же детьми, Один всегда, христианин безродный, Я награжден солеными плетьми, Как шут на детском празднике голодный. Как дальше жить запятнанным, больным ? Спастись ножом, его пером стальным, Сказать, чтобы простили люди снова ? Повсюду преисподнею разит, Без рук друзей и доброго их слова Черства душа, сознание молчит. ТЕАТР Театр - это вешалка грез. Театр для того-то, как жизнь, Не можешь набрать с неба звезд, Для грез лицедейства божись. Театр - инструмент для добра И если вся жизнь, как театр, Законы движенья поправ, Читай, что писал Жан Поль Сартр! Так что же магнитом зовет Беспечных к движению людей, Зачем не жалея монет, Мы ждем, чтоб соврал лицедей ? - - - Ты взаперти молчишь, Скитаешься эмоциями слов. Ты объявился в полночь, кончен праздник И больше ты не нужен в битве снов! Теперь настал твой час, Выбор средств непрост. Настойчиво заволокло туманом, Обманом вежливым сны унесло. Протепельный вечер молоком... Уже не слышно звуков никаких - Одиноких и плохих, Несуразных и глухих, Никаких... Да, жизнь заволокло И в полночь унесло... - - - Явись, как божественный Кришна, История сжатых времен. Открой свою мудрость, поведай Рождение наших имен. Мы ждем отверженно... Смешением тысяч племен, В заветах, писаниях, Ведах Читали, кто слаб, кто силен. Но только божественный Красна Завидной судьбой наделен Явиться в сознании Историей сжатых времен. История зла и подвижна, Как сабли чирвовых знамен. Услышать, узнать и отведать Колокольный серебряный звон. - - - Далекая, стремительно вверх уходящая, Лесная музыка с металлом стиха, Стихия германской стрелы Среди гор и озер. Это реет синь альпийских высот, Это горный ручей скрипками вьется вниз На девять ступеней, за черный карниз. Австрия, песня, вальсирует строгий фагот, Призывает звучанье трубы. Фантасмагорией виолончелей, В стремительном беге коней, Апокалипсис тройкой сметен, Ступенями льется вода. Песня расправила лук, Люди чувствуют горечь разлук. Стихия германской стрелы Среди гор и озер. Весь мир заполняется звуками. Финал неизбежен всему. Ночь уходит, крысы бегут. Металлический блеск откровения. Но кончается музыка Шенберга. ПЕРЕСТРОЙКА Замаскированная чистка Не в меру ожиревших и глупейших, Бездарнейших и опаснейших. Угодники не радикальны, Так вместе пусть ! писатели не уникальны. Так вместе пусть! Чиновники ортодоксальны, Но вместе Русь! Полуправда, полугласностъ, Получестность , полурадость , Полугрубость, полуясность, Полурыба, полугадость. И по-прежнему - заелость, Смирным людям притерпелось, Убогим людям не хотелось, Бездарным этим расхотелось, Пилось по-прежнему и елось. И по-прежнему невежливы, И по-прежнему невесело, И по-прежнему... - - - Живет человек. Живет себе, мыслит, взрослеет, стремится, Дерзает, смеется, грустит. На месте ему не сидится. В чем главное, кто виноват, И важно ли бедствовать дружно ? Хоть щедр иль горбат, Ты знаешь, что каждому нужно ? Все под богом мы: Случаем, Кармой и Верою. И в каждой из нас только Исповедь, Выбор и Стремление. Обрети Свой Очаг. КОШКА Когда не приветствует друг, Когда забывают подруг, Когда бьют в лицо, как в стекло, Когда предают, чтоб назло, Когда избегают тебе, Когда почитают себе, Когда предают за пустяк, И все матерят, кто не враг... Припев: Кошка, А-А-А ! О это Кошка, А-А-А ! Дорогу твою перешла, Мяукала, терлась, врала. Сама по себе, О других по себе. Кошкина музыка, Кошкина музыка... 2 Чтоб гадость, чтоб когти больней ? Чтоб не было верных друзей ? Чтоб серые выли сильней ? Чтоб сонные с матом за ней ? Чтоб не было белых дворняг ? Чтоб не было черных деляг ? Чтоб не было лучше, чем с ней ? Присвоила лучших парней. Припев. 3 Мы спим, мы мечтаем любить, Но кошки мешают нам жить. Мы верим, надеемся, ждем, Что кошки сойдутся вдвоем. Нам гадили, портили, рвали, царапали, Мы спорили, думали, звали и цапали. Мы верили, что это все в кайф, А это все - women's life ! Припев. МУЗА ПОСЕТИЛА Мой стол-гитара Не по назначенью, Я музу привечаю, Стол неплох. Необыкновенные аккорды я извлекаю ручкой, Психоделией камерной повестки Звучит спасительная музыка словес. Наивна легкость мозга, Свежий день, Прозрачность отношений, Печать ночей, Фармакология друзей, Движение отекла На перекрестке в мир камней: Научный мир-гранит для лоботрясов. С планетой поедающей такси Вращаемся на выпуклой оси и не клянемся девочкам из хлеба. - - - Начало и конец, Как альфа и омега, Саморожденье, недоверчивая смерть - Какая рать не оберегла Олега, Какая власть взялась его воспеть ? Начало и конец, Утопия и разум, Идея-дух, материя и твердь, Сеченье золотое, словно фатум. Пассионарии, оставьте вашу медь! Лицо у жизни, Словно кость у смерти. Великая земная благодать. О, люди, одевайтесь, ешьте, пейте, ложитесь на небесную кровать! Вопрос ума и духа утвержденье. Как объяснить, как разное познать ? Рожденье иль конец, перерожденье, Начало иль конец ? Я должен это знать! - - - Это радость - Смотреть на блистающий мир Повторенья и переплетенья, Узнавать в поворотах случайных дорог, Отсекая секундами звенья. Это радость - Идти по дорожке лесной, Подытожив привычно сомненья, Зачеркнув навсегда перепрятками снов тормозящие мысль впечатленья. Это радость - Пройти по местам прежних встреч, Вспоминая слова и движенья, Собирая давно расколовшийся мир В отпечатки забот вдохновенья. Это радость - Вернуться усталым домой, Обогреться за чаем с печеньем. И,забыв, что блистающий мир далеко, Добровольно уйти в заключенье, 11.9.88 - - - Взойти, сгореть и пропустить вперед Всех не таких, устроенных иначе, Закрыв глаза, внимать своей удаче, Высокий исповедуя полет. Стволы берез, как подлинные лица, Свет был и нет его, стволы белы, темно, На головах и ярко, и черно, Ночная непогода вечно длится. Взойти, сгореть и пропустить вперед Побеги звезд, устроенных иначе, Найти, узреть и лечь на острый лед. - - - Я болен вечным сентябрем, Извечной тучей. Повисший где-то над стеной Бездонной кручи. Забывший где-то написать Пропавший адрес. Смотрю как замкнуто исчез Мой прежний абрис. Я страстен волей и дождем, Промокшей стужей, Как умирающий огонь, Кому-то нужен. - - - Ступайте ноги в талый снег дорог, Взывайте руки к образам почтенья, Уже горит весна, летит апрель, Дымится неизвестность вдохновенья. Ступайте ноги в сумрачный итог, Несите в обеспеченность сомнений, Поверьте радость и полет воззрений И сердце, спящее в разбуженной реке. - - - Так мало дней, Осталось мало дней. В молчании святейшего Искусства, Хочу стереть нависшую судьбу, Гармонию постичь Тысячекратно. Я в храме умереть своем хочу. Тебе во славу дух свой посвящу, Тебе во славу я Тебя в себе ищу. Так мало дней, Осталось мало Дней. Уйду сейчас, Немедленно, в иное, Лечу упасть. Мне хочется покоя. Скорей упасть, Скорей, Скорей, Скорей. Ко мне скорее, ночи! Верните тот неслыханный простор, Верните мне сверкающий престол! И скипетр поэтического чувства. - - - Кто мне отменит суету Ночных стенаний, Восторгов, срывов частоту, Застой собраний, Мой голос вспомнит, как беду, Как желчь взываний, Как диссонанс в мирском аду, Как бред мечтаний. Кто вспомнит голос мой в глуши Научной глади, В заоблачном раю машин И смеха ради. Кто вспомнит быструю езду На звездах званий, Кто мне отменит суету Моих призваний? - - - Я только хочу напоследок сказать, Что не все оказались такими! Какими казались другим и себе, Какими казались в невинной мечте, В наивной гурьбе и в мирской суете, В злой, холодной, бездушной среде Оказались. Успокоился кто, и читает Камю. Разуверился кто или канул в семью. Я же только хочу напоследок сказать, Что не все оказались такими. - - - Вдумчивый сумрак на белом листе. Это усталая смерть на холсте, Это безучастный ветер степей, Это безумные крики коней. Это горбатый старик на змее Чудное братство на красной шлее. Это уход в ритуальный абсурд, Это во - немец, это вот - курд. Что же ты ищешь, упругий пилот? Ночью над миром играет фагот. Вдумчивый сумрак на свете и я - Вот ведь хорошая будет семья. Вдумчивый сумрак-я и друзья, Это вот цель моя, это вот я. - - - Дом Ученых в Ногинском Научном Центре Решает свои важные проблемы, Дом Ученых в Ногинском Научном Центре Оказался у края дилеммы: "Шушера или дети почетных ученых?" С одной стороны - Члены Правления. Не ходят, забыли, не платят, остыли. С другой стороны есть активная шушера. По занимаемому положению - Бог весть кто, без влияния, без имени, Степеней и регалий, партийного вымени. Но все же. Беспечные дети почетных ученых Для тенниса созданы, для киноклуба, Номинальной научной работы, Защиты диссертаций по плану и вовремя, Но не для какой-то работы в Правлении из-за какой-то замызганной черни. Но все же. Безликая шушера хочет в Правленье. Но все же. Безликая шушера сможет в Правленье. Безликая шушера хочет. Солидная шушера может... Я - ПУ Вкусив доверчивой сметаны, Я от икоты утром слег, Урча и хлюпая, фонтанил, Срывал живот аккорды струй живот. И с репутацией титана, Влекомый завистью коллег, Я проклинал удел сметаны, Как гость незваный на пиру. Не будь доверчивым к сметане, Откушай водочки, мой друг, Поверь - на Альдебаране, Быть может, люди что-то пьют! Влекомый кашлем в стакане, Я был печален, милый друг! И посвятив себя сметане, Поверь, мой друг, я - новый ПУ. - - - Спектрометры жужжали, Цвела оранжерея, Козлики скучали, В пакетах кисло молоко. Мудрец брадатый, Слегка сутуловатый, Рацпредложение писал И установку рисовал. Эксперимент, теория, практика, Привычный и замкнутый круг. Скрининг, расчет, профилактика, Лес превращается в луг. Земля - в гербициды, Песок - в чернозем. Творцы геноцида, Мы в ногу идем! И только брадатый мудрец в тишине Токсичность на глаз различает в вине. Вот здесь - аценокс, а вот здесь - курагару. Спасти все живое он тоже горазд! Подай на открытие премию - на! Валерий Георгиевич, смотрит страна! Твой день рождения летом, весна В Красную Книгу занесена. - - - Черноголовка - город монстров, Приют животных и людей, Высоких зданий чудо-остров Среди размаха площадей. Столица облачного края, Гипотез жизни полигон, Голгофа в дымке голубая И свой домашний Орегон. И, несмотря на книжный голод, Понтийский здесь бывал Пилат, И Ной смотрел на трезвый город С горы песчанной Арарат. Леса, надвинувшись, стояли, Приют устроив для ворон. С Москвы артисты приезжали Смотреть на озеро Гурон. Там в проруби моржи роятся, Русалка на гвоздях лежит, Исправно дети матерятся, Студенты строят кутежи. Грустны дружинники в повязках, Как в самоволке дембеля. Хозяйки без любви и ласки Срывают зло на кабелях. Сосед всегда замысловатый, Доносит мат из-за дверей, Привычно сплевывая, в Штаты Поехал вежливый еврей. Вступив гурьбой непьющих разом В клуб "трезвость", вечный "Лабиринт", Здесь каждый, не моргнувши глазом, Сливает в раковины спирт. Жилье не дали инженеру, Путевки растащил местком. Обрел чванливую манеру Черноголовский исполком. О нас заботится начальство В далеком городе Ногинск И с деревень крестьяне часто Приносят продавать редис. Полна зимой, пустынна летом Для натрудившихся домов И настоящая вендетта Для ягод, лосей и грибов. И не вендетта, а забота О вечной утренней росе. Весома каждого работа В экологической красе. - - - Вот пустота, как пропасть, за окном, Курком зари над снегом взведена, Твердит она, что честь захламлена, Твердит она все время об одном. О том, что тянется тоска за следом след, Что судороги бьются в стены мной, Раскрыл глаза бездонные сосед, Тот самый, что зовется пустотой. Лелеет пустота вердикты слов, Молчать не может колкость-суета, Потоки искажают суть основ, Мечта пастеризовано чиста. Оставь невинный запах трав, Оставь, поэт, Вселенную свою, Уже все оказано томами серых глав, Уже все было в этом, некогда, раю. Вот пустота, как пропасть, за окном, Вот правда, вот обман, вот стол с вином, Твердит мои друг все время об одном, О том, что честь захламлена. О духе, что зовется пустотой. - - - Поэтический червь! Растворись в гиблом книжном песке И возьми на прощанье веселья. Матерись, не завидуя тем, Кто прочистил фантазию словом. Отверни крышку фляги весны И дыши из песка кислородом Без пыльцы парфюмерий любви. Вызови лифт, торопясь за заказом Масляного масла и колбасной колбасы. Чайный чай заливай в радиатор Грудной клетки, отражая песок Книг, журналов, газет и пластинок. Выйди за двери Вселенной, Нахлобучив ушанку звездного неба. Отшагай парсеки пути между Соседними домами для белых и красных Из белого и красного кирпича. Потуши все дни прожигателей электричества, Возврати им свое "ненавижу" и "не люблю!". Сплюнь в подъезде, простись с синевой, На которой снега, вое в когтях лап зверей, Что растаскивают тонны заказов, Разбивая носы, изрыгая басы и глядя на часы. Циферблата Москвы. Шагом марш, броненосцы счастливого быта! Поэтический червь! Выжри яда публикаций молодых авторов, Уколись простодушием союза добряков, Замаскированного в союз писателей. Обожрись журналом любителей Самодеятельного творчества и запей жижой верлибра. Такова атмосфера испорченного воздуха басни. Не трави грифа жизни, Что ест поэтических червей, зорко зря над пустыней, Спи доверчивый, розовый, А утром явись и отдай мне тепло. Мне холодно, холодно, возвращайся и жги ! ПОЧЕМУ МЕНЯ НЕ ПРИНЯЛИ В КИНОКДУБ? Я пью холодный чай моих мирских побед... Вой нервов на плато мгновенья вдруг забьется, Гордыней поликлиники взовет, Регистратурой искаженно отзовется. Таится грозный гнев в сети из крепких пут, Сквозь гул отчаявшихся нервных окончаний. Мещан впервые заподозрил кнут, В напрасном выборе хороших начинаний. Вдруг замер времени в Черноголовке миг. Пикник пророчит ожидание заказа. Гостиная Большая для двоих, Как в катакомбах под Одессой звуки джаза. А в Каннах фестиваль, там флаги разных стран. Спешат черноголовцы, выбравшись из кожи. Калейдоскоп кино для белых парижан, Как Дом Ученых для мещанок чернокожих. - - - Как давно я не видел Москву С голубями на площади Красной И не видел как солнце - листву Топчут рыцари-псы ежечасно А она по-славянски молчит Окультурив упадок культуры Это наш золотой динамит Средь готической архитектуры Позабыл как цыганки зимой Бабам пудру суют в переходах И на веки мои со слезой Не найдут синевы в дымоходах 18.10.86 - - - Осипьяния моя, Осипьяния! Депутаты, "Волги" ,дачи, почитания, Телефонные приветы, Арманьяк, вино, банкеты, Сочетание, сочетание... Осильяния моя, Осипьяния! Уж очень долгие в Кремле заседания, Рестораны, прибаутки, На десерт с икрою утки, Положение, почитание. Осипьяния моя, Осипьяния! Личный остров, свой Суворов, одичание. Вояжи на море летом, Планы, видеокассеты, Сочетание, сочетание... Осипьяния моя, Осипьяния! Речи, реплики, ответы, замечания. Письма встречи, смех, монеты И достойные анкеты, Положение, сочетание. Осипьяния моя, Осипьяния! Как мне жить без культдосуга и питания? Навсегда в Большой билеты, Персональные кареты... Осипьяния, Осипьяния! Осипьяния моя, Осипьяния! Как ты вежливо-бездушна в изысканиях. Диссертации отчеты И в печать пойдут работы, Положение, почитание! Осипьяния моя, Осипьяния! До чего ж ты надоела, Осипьяния! Накорми, одень, ответствуй, Заступись, проникнись ,действуй Без ухмылки, без указки, без боязния! ПАРАНОЙЯ И.А. Юдину Кто я, стоящий на остановке в светлое будущее? Зачем я сажусь в автобус и еду Толкаться в толпе ненасытной Москвы ? Кто встретит меня и помашет рукой, Проводив на последний автобус тоски ? Почему меня тянет в паноптикум Застойной несправедливости отчужденного Арбата ? Отрекламирован ли самокат перестройки Для всех поколений спортсменов уваженья ? Как пройти в кафе, где нет пива, грязи или очереди ? Отчего я переполнен вечным желанием Бегства по мысли компьютеров ? Где кончается изгородь странных забот ? Где сливаются улицы черствого смеха ? Для чего государство-грабитель Выпускает на бетонное поле торговли Технически слабых фарфоровых рыб ? В каких очередях не бывает карманщиков в белых халатах врачей, Излечивающих от тяжести в карманах ? Где остатки символа моей зарплаты ? Почему мне одному достаются привы Театрального гения Ивана Анатольевича ? О СЕБЕ ЭПИЛОГ Я не склонен к холодной иронии, Отстраненному взгляду на жизнь, Затерявшись в глуши подмосковья, Живу среди кошек и крыс. И пусть скажут в лицо, не стесняясь мне: "Ты остался один! Оглянись!" А я веру, как птицу в заутрене, И сигаю в щемящую высь. - - - (одно из последних стихов) Россия - храм над северным простором Со звездами в небесных куполах, Молчание грозы в колоколах, Приговоренность, ледовитый норов. Боян умолкший нам - седым укором, Немой мольбой в оставленных церквах. Итог надменный выстроил в умах Мир - ожиревший от лежанья боров. Дай боже нам не потонуть в крови, Прости за жизнь без веры и любви, Наш робкий дух на бой благословляя. Надеждою заветною в груди Наш светлый храм - Россия молодая И путь к нему сияет впереди. -------------------------------------------------------------------------------- В. Трохимец Стихотворения Черноголовка 1999. Подготовил: А.Жаров e-mail: zharov@ficp.ac.ru