ЮРИЙ КУРАС: МОЙ ОСТРОВ СВОБОДЫ

ЮРИЙ КУРАС МОЙ ОСТРОВ СВОБОДЫ (Стихи конца 1980-х - начала 90-х гг.) * * * До - дождь Сне - снег Изморось В бег Вдаряемся Чтоб посоперничать С собой - бой Бег Чело Век Странно: Развязка игр * * * Отщепенцы из народа Интеллигенция Восток и Запад - Что предпочтительнее? Огромь Не погромь Куриная лотерея Пора браться За ум - Заумь... Хлебникосердечно * * * Седой птенец В открытом водоеме. Мать и отец Укрыты в окоеме. А брат с сестрой - Нанизанные бусы - Все на птенцов Не налюбуются Ответ один - Пожалуй, смех, А до грехов Так далеко, Что пара птиц Совсем легко * * * Зарь, Заря-Зарница Жарь, жаровня-птица Этот день Выискался слепень Это король Среди ос Но не даос А квинтильон годков Чудесных Отгрохать не мешало Но не взаперти - "Прости" * * * Уя-яй! Сжимается в точку Кто? Да вселенная!.. Всем страшно А мне - нисколечки Ведь есть люди, Человечество И Воля человечества Которая этого Не допустит * * * Вдали чернеет одинокий дом, В нем стекол нет, чернеют двери, А адрес - то ль Гоморра, то ль Содом, Скажите - сразу же поверю. Печать небес - не слишком ли легко Карает Бог своим беспечным взглядом. Все ввысь дыбится стежка облаков, Уходит вдаль туда, куда не надо. Старинный дом, из труб несется дым, Все в сжатый крик сомкнулось - маска боли, Так муж совсем внезапно стал седым, Жене воздвигнув памятник из соли. БУДДИЙСКИЕ ПОВЕРЬЯ Окостеневают рыбы подо льдом Окостеневает панцирь у черепахи Эта черепаха Она шевелится И от этого происходят землетрясения Окостеневают жилы у черепахи Окостеневают ноги у черепахи Окостеневает взор у черепахи Страшно!.. * * * Черная мгла укрыла землю Мертвецы ходят голышом Маски смерти замешаны на крепкой фарисейской закваске От ворот - поворот! - кричит сторож В газовом тумане меркнет солнце Луна набила оскомину Ветер все несет околесицу * * * Эй, столпники, затворники, схимники, молчальники, постники, юродивые, святые, сирые, убогие, нищие! Где вы? Отзовитесь! Если вы на этом свете, то почему не явитесь и не поразите землю своими чудесами? Если вы на том свете, то почему так долго прокладываете дорогу в рай? * * * Вселенский холод пробрал до костей... Мерзну... Вечный огонь изжарил всего. Горю... Маятник боли Колеблется от холода к жаре, Между этими полюсами Эротические объятия Грех, грех, грехи... И наказание - Как все странно... * * * Поедание устриц приятно, Это еще не вершина гастрономии, Но все же... Поедание арбуза приятно, Поедание персиков приятно... Поедание людей? Старо как мир - Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?.. * * * Верлибры наводнились Рифмованные пишутся. Вокруг завеселилось Стихами все нанизывается. Но вот беда случилась - Не пишется мне больше. Вокруг все загрустилось Дела совсем как в Польше. Не пишутся верлибры, Не пишутся рифмованные, Я знаю эти игры У Бога в подворотне. Но вдруг все воскресает, Рифмованные, свободные Господь - он понимает На что люди способны. * * * Холодные фашистские струи летели в Карбышева А он был русским интеллигентом в душе Он замерзал, думая о России Потом полетели горячие струи Он вспомнил об инквизиции Потому что был православным А церкви не объединены до сих пор * * * Художники бывают разные Начинающим художником был Адольф Гитлер Гениальным художником был шизофреник Винсент Ван-Гог Отлично рисовал коммунист Пабло Пикассо Но кто может больше художник или поэт Остается загадкой * * * Сексопатология есть не то же, что сексуальная неудовлетворенность Психоанализ Зигмунда Фрейда есть не то же самое, что психоанализ Карла Густава Юнга Психоаналитики - не психиатры Секс - не душа Но сквозь затемненную оболочку психопатологии Просвечивает душевная боль * * * Мои друзья все разные От левых до правых Но все пишут хорошие стихи Когда они приходят поговорить Я вспоминаю древних китайских поэтов Вот золотое было время Недаром Ли Бо и Ду Фу Непревзойденные вершины * * * Лик Божий, скройся, скройся - Нельзя изображать. И хоть во сне откройся, Чтоб было, что узнать. Декалог Моисеев Я выполню - клянусь! Премудрость фарисеев Я превзойду - божусь. А книжники простые Приходу моему Сквозь волосы густые Чуть рады. Их пойму. Раввины в шапках ходят. Со мной они "на ты". И Яхве превозносят Как божии цветы. * * * - Ты кто? - Раб Божий. - А ты? - Раб Божий. Рабство – позорная система эксплуатации. Неужели без рабства нет Бога? - Ты кто? - Брат во Христе. - А ты? - Брат во Христе. Неужели братство людей только во Христе? Или Христос - старший брат всем нам? СУПЕРЗВЕЗДА Мария Магдалина поет ласковые песни Иуда поет мужественные песни Он предает Иисуса из идеологических соображений Мария Магдалина хочет Иисуса Каифа желчен - Что случилось? - говорят апостолы - Почем опиум для народа? - спрашивает Маркс ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ О, экзистенция, экзистенция! Как уксусная эссенция. С Хайдеггером и Сартром дружу, Бердяева и Бубера уважаю. Шестов, руку твою держу И Камю на чай приглашаю. Кьеркегор полузабытый Мне очень нравится. Ортега в бронзе отлитый Мной спасается. Ясперс говорит про период осевой - От Будды до Магомета. Я знаю, ты сегодня со мной, Не канул в Лету. * * * О, ветер, ветер, ты уносишь Мои мечты, как птицы, вдаль. Тебя, конечно, не попросишь, Чтоб разогнал мою печаль. Ты, ветер, огненный, как будто, Ну, а возможно, ледяной. Мои мечты - как незабудка, Проросшие в наш шар земной. Мечтам осталось лишь немного - Свое, возможно, отмечтать. Ну, а потом, пускай из логова Седьмую я сниму печать. И будет ужас на планете, Боль, крики и, конечно, страх, А ветер - он один на свете, Неунывающий в мечтах. * * * Солдаты шаг чеканят, Выйдя на плацдарм. Прекрасно они знают Быль всех военных драм. Но что их заставляет - Солдат тех - воевать? Отлично они знают, Что надо умирать. Приказ военачальников? Отечества приказ? Герой всех тех военных строф, Кто жизнь свою отдаст. Предсмертный крик, предсмертный стон. Подняться нету сил... Горит немеркнущий огонь - Он кровь свою пролил. * * * Зеленая трава укрыла землю, Зеленые махновцы встали в ряд, Горит земля - в который раз не внемлю, Горят деревни, все дома горят. Махно анархии не надобно учиться, Он анархист-синдикалист по убежденьям, Свободы черные махровые зарницы Пронзили все насквозь его ученье. Вот только не свободен он в одном, Страстям послушен - раб своих страстей, И море водки льется за столом, Когда Махно сидит в кругу друзей. Свободу отстоять совсем не просто, Когда свобода завоевана в боях, Таинственный и незнакомый остров Свободы внутренней в моих мечтах. * * * Завистливым страстям невмоготу, Клокочет зависть на потеху небу, Обругиваем Бога чистоту И перемешиваем Бабий Яр со снегом. Христос, конечно, тоже чистым был, Но не сумел избавиться от казни. Его синедрион приговорил - В то время клокотали страсти. В двадцатом веке засудили миллионы Невинных жертв в тридцатые года, В Сибири сложатся и человечьи стоны, Оставшиеся в память нам всегда. Но как же быть с судами в наше время? Как оправдать насильников, убийц? Раскольников топор вгоняет в темя, Ставрогин - он, как дьявол, бледнолиц. Христос давно уж по земле не ходит, И инквизитор нецелованным сидит, Не знаю, стоит ли судить или не стоит Того, кто вор, убийца и бандит. * * * Около околицы обод Заколесилась округлая вода Шорохом проносится шёпот Индевелость мысли всегда Зажурчала, замерещилась нечисть Водяных, ведьм, домовых Шорохом проносится благая весть Разделяя на своих и чужих * * * Несется ураган над синим морем, Ломает корабли, как щепки, он. Поможем ветру разгуляться на просторе, Ведь в ветер был я смолоду влюблен. Под утро тишь наступит в океане, Приспущенные паруса, обломки мачт. В божественном, неизъяснимом плане Наш ветер выступает как палач. Стучат в иллюминаторы волн брызги, Спасательные шлюпки на местах. В предсмертном стоне, в истеричном визге Утопленники нас вгоняют в страх. И глыбы моря - спорить я не буду, Колеблются, снедаемы бедой, Взгляните же, взгляните же на чудо, Идет босой над талою водой. * * * Звериное начало в человеке Преодолеть бывает очень трудно. В двадцатом веке, в пятисотом веке Зверям повсюду будет очень людно. А звери - что - они вприпрыжку скачут, В манеже цирка, по аттракционам. Прекрасно чувствуют себя, совсем не плачут, Психоанализ душ не нужен им бездонный. Зверь в человеке просыпается, бывает, Все растерзать готовый в тот же миг. Тяжелые минуты наступают, Все втиснуто в последний, жалкий крик. Но благодать нисходит уж с небес И очищает души чистой краской. В меня вселился пресловутый бес - На благодать взирает он с опаской. Зверям не трудно в этом мире жить, А людям так подчас бывает трудновато На мельницу врага благие слезы лить И ждать последний час расплаты. * * * Нас Мойше вывел из Египта, Нас Мойше многому учил. Сегодня многое забыто, И сердцу Мойше уж не мил. Учил Исус из Назарета Любви и всепрощению. Но сердце, кажется, задето - Горит оно священным мщением. Кто в молодости идеалы Берег, берег и не сберег, Тому на свете всего мало - Берет и мало что дает. Кто к старости с душою юной Остался, вопреки годам, Тот даже своей жене блудной Готов сказать: я все отдам. * * * Окончилась старинных связь времен, Двухтысячный стучится на порог. Когда же, ну когда же придет Он, Мерцающий из прошлого бросок. Мы ждем Его в полночном трепетаньи, Пророки предсказали нам судьбу. И в этом невозможном ожиданьи Почти неслышно прошептать: люблю... Люблю, когда отбросив наважденье, Слагается все в жизни невпопад. Одно, всего одно стихотворенье Сочинено. Двухтысячному рад. И этих грез декабрьских будет видно Сквозь старый и запорошенный снег, Когда не будет никому обидно, Когда придет на смену человек. * * * Шахматы Шахматисты Шахматные партии Размен ферзей И вам мат, маэстро Кто отучит меня от шахмат? Кто отучит меня от этого Чудесного времяпровождения? Игра - как жизнь Всё оканчивается победой Одной из сторон Шахматисты бредут чередой - Как пешки в ферзи - В звание чемпиона мира Корона чемпиона мира Как лавровый венок лучшему поэту * * * - Прощайте, друзья мои, - Так говорил Пушкин, умирая, Книгам Книги - фолианты, бестселлеры - Запрудили земной шар. Чего только нет - Поэзия, проза, драматургия, альбомы... И перевод Гельдерлина На поле боя Переводчик делал переводы В сражениях с немцами Немецкий поэт В битве с арийской расой * * * Воркуют голуби, воркуют - Оповещают мир повсюду. В воробьи - судьбину злую Свою никак не позабудут. У голубей свои есть гнезда, А воробьи живут бездомно. Но, люди, ведь совсем не поздно Всем птицам сделать жизнь возможной. Но дом - не клетка - это ясно, Жить в клетке воробьи не могут, И знают голуби прекрасно, Что символ мира - он от Бога. Мне жаль воробышек несчастных, Я голубей люблю безмерно, И в жизни случаях опасных Я обращаюсь к птицам верным. * * * Потоп Это много воды С тех пор Как стало невозможно Жить без воды Потоп Это уста неба Выговаривающие скороговоркой Заклинания Потоп Это много рек И озер Ведущие свой счет С того момента Когда грешный род Почти Перестал существовать * * * Художники рисуют Акварелью, маслом, гуашью На их картинах В причудливой веренице Детских сновидений Проступает мысль Она еще не оформилась Не сложилась в зигзаги красок Взмах кистью - и вот из-под красок Течет музыка Соната моря Соната реки Соната озера Волшебники пришли искупаться Они смывают с себя краски Прозрачная вода клавесином Бьет По голубому и розовому периоду * * * Прислушайтесь к древним грекам К Гераклиту и Сократу Платону и Аристотелю Их головы вздымаются Над пеной посредственности Великий скептик Пиррон Диоген живший в бочке Слепые Гомер и Демокрит Парадоксалист Зенон Элейский Вся философия крепко держится На плечах античности Великие греки Я стою и прислушиваюсь к Элладе Ее голос Это голос вечной стабильности И вечных перемен Человек проходит сквозь стихии И шуршание атомов К платонической любви * * * Прометей Огонь похищен у богов Жертвенник для перевоплощений Огонь съедает жертву Вечный огонь на том свете И кто это придумал? Вулкан извергает огонь и лаву Помпея гибнет Жар-птица огненная И в сказке не без огня Огненные ангелы Поют хвалу Господу Богу Подожжем всю планету! - Хохочет безумец 20 килотонн огня Над Хиросимой * * * О, круговерть времен! Какое время года? Тебя не обогнать Тебя не повернуть Не вспять И ниоткуда Берешься ты, чудесный вихрь времен. Ты жалкий проблеск Талая вода Не плачет по тебе И время изваяний окончено Мерцающий обман Чуть слышен И тебе Ни времени, ни чуда Уже не ожидать О, быстрый вихрь времен! * * * Трясины зелень Неба синь Желтеющего света акварель Все растворилось В блике И конечно Опалых листьев мрак И бесконечно Всех звезд поблекшее мерцанье Всхлип луны Нашептыванье ведьм И в поднебесной распад Бушующая зелень Крик времен Как жалко, страшно Невозможно Все вынести, простить Уж стуки молота Гвоздей поскрипыванье Мглистый шелест Дыхание на зеркало, как в летаргии Подкова На счастье, что ушло, ушло, ушло... * * * По пыльным дорогам Пара сапог чеканят шаг Пыльные дороги извиваются в лесу По каменистой брусчатке Идет отряд солдат Демобилизованные Верные флагу и отечеству На дороге сидит птица Пыльный ворон Он взлетает в небо И с высоты каркает Беду накаркал Думают солдаты За лесом - озеро Солдаты раздеваются и купаются Недалеко деревня Там парное молоко И загорелые девчата До свиданья, девчата, до свиданья! Солдаты уже в пути Тень от ворона несется за ними * * * Бьют часы Уж полдень на дворе Снег выпал И покрыл лужайку На снежной пелене следы зайца Он удалился в лес Собаки лают громко-громко Пейзаж вполне подходит Чтобы его нарисовать Подкрадывается сумрачная пелена Она укутает лес И будет качать его Долго-долго Чтобы ни одна птица Не смогла нарушить тишины Уже смеркается Снег падает Иглы вечнозеленых елей Шьют мешок ночи Из логова медведь встает И волки за ним бегут А я один Бреду вокруг земного шара Все по тайге * * * Молодое розовое облако Вытянуло шею И скользнуло меж горных вершин В мякоть трав Змеи в травах всполошились Они вертят хвостами Эти змеи Пытаясь узнать в каком направлении Следует искать добычу Гадюки и ужи, медянки и кобры А облако мягко гладит их по головам Рассказывая детские сказки О несбывшихся мечтах Дождик заморосил Змеи ушли в норы Оставив на прощанье Свой змеиный воздушный поцелуй А где-то невдалеке прогуливается Молодой человек Со змеиной улыбкой на губах - Он из колена Дантова - Шепчут богомольные старухи - Видимо скоро конец света - бормочут они * * * Задумалось, заплакало дитя, Слеза ребенка - Бога искупленье. И, если Богу нашему простя, Мы сотворим себе один мученья, То будет проклят человечий род, Падет в небытие, во мрак и холод, Наступит грешников и праведных черед - Возьмет к себе всех одноглазый Воланд. И не спасут нас сочиненья мастеров, И не спасут нас ласки Маргариты, А Берлиоз с Бездомным в яви снов, Конечно, будут всеми позабыты. И психиатры будут нас пытать - Одеты в белоснежные халаты, Колоть, вязать, в надзорки загонять... Ведь мы ни в чем совсем не виноваты. И Достоевскому приснится вещий сон - Отмены смертной казни не дождаться, С тарантулом приходит скорпион. Запрещено нам с того света возвращаться. * * * Вы, дети, будьте как цветы, А взрослые - как дети. Так повелел учитель - ты, Познавший все на свете. Да вот беда - дитя жесток, Он бабочкам рвет крылья. Взрастить дитя велел Восток, На Западе став былью. Взрастить дитя, за книгу сесть И посадить деревья. Ведь если смысл в жизни есть, То каждому - по вере. А если смысла в жизни нет, То надо уничтожить Дитя, деревья, книгу сжечь - И совесть не тревожит. * * * Быль времени Какой-то чудный отблеск Тающего дня За чашкой кофе льются разговоры О неурядицах, беде, войне Нам коротать приятно день с друзьями Быль времени А время - оно проходит мимо Едва цепляясь за цифры Старинный циферблат И стрелки от часов Песок В часах песочных Так странно тает Словно одно задумал - Вот исчезну весь И время, как песок Скользит сквозь пальцы И исчезает Осталось пять минут до смерти Есть еще Время подумать * * * Проходят дни, за годом год, И по-немногу я старею. Чего желать - чтоб наперед Все б мысли сделались добрее. Наш полустанок тих и нем, В него не залетают птицы, И я доволен почти всем, Но надо каждый день молиться. Идет благая весть с небес, Ей удивляются повсюду. Я Богом пропитался весь - Мне шепчет он - не позабуду. Наш полустанок нем и тих, В него не забегают звери. Ложится набело мой стих, Я успокоен в тихой вере. * * * Прощайте! - скатертью дорога, Уходишь ты в туман и ночь. Прощаемся мы так надолго, Что время побежало прочь. О, дева, скорбью и печалью Бываешь ты удручена И за темнеющею далью Осталась ты совсем одна. Ни палый лист, ни шелест ветра Тебе не в радость в скорбный час. Лишь потревожено чуть сердце, Что есть у каждого из нас. Лишь изменяя направленье, Уходит от тебя беда. Последнее стихотворенье С тобой осталось навсегда. * * * Я Богом уж давно покинут, Сижу один я на скале. А Бог - он мною вновь отринут, Карает грешных на земле. Да, я и Бог - и отчужденье, Чуть вкравшееся между нас. О где же ты, о, вдохновенье, Забвенье лиры хоть на час. От крайних дум я не устану. Порывам грешным суждено Забыться. Том стихов достану, Открою что-нибудь одно... И в тот же миг воскресну снова, Прочтя ритм гениальных строф... Пусть старое - но будет ново - Волшебный день волшебных слов. * * * Причуда, глупая причуда, Кричу - остановись, приди. Слепые, блеклые дожди Все падают к подножью Будды. Исчез навечно полумрак, В стон перевоплотившись. Всемилосерднейший Аллах Взлетает, с нами не простившись. А Яхве как всегда могуч, Ему неведомы тревоги - Летит поверх багровых туч, Открывши в небесах дороги. От Бога все знаменья нам - И грешникам, и справедливым. Возносится Иерусалимский храм На радость всем благочестивым. * * * Вот, не стало больше дум, Сумрак ночи так угрюм. Кошкой серою скользнула Мысль И тут же упорхнула. Мышкой маленькой мыслишка Проскользнула в гости к нам И подросточек-парнишка Мыслить будет уже сам. Мысль все бродит, бродит, бродит И не верит в чудеса. Песню новую заводит Все про те же словеса. Где же ты, моя мыслища? Серой птахой под окном. Что-нибудь бы нам почище, Чтоб светило все как днем. * * * Вдаль бегут автомашины По дороге кольцевой. Собирайтесь на крестины - Что со мною, что со мной? Мы уедем вдаль, далече, Чтоб не возвратиться нам. Крестят девочек беспечных, Подымают тарарам. Нам креститься безопасно - Хлынет талая вода. Вдаль умчаться так ужасно - Не вернуться никогда. Собирайтесь на крестины. Я уеду за тобой. Вдаль бегут автомашины По дороге кольцевой... * * * Белое покрывало вечности Укрыло всю землю Укрыло Все ели, сосны, березы, дубы Брызжет вода Сквозь покрывало Это родник Спящие травы Не шелохнутся Мы пришли Рассказать травам Как стать целебными Как вылечить Тяжелейшие недуги Врачи собирают травы К себе в рюкзаки Эхо неба Вдалеке Ребенок побежал с сачком За бабочкой Он поймает ее И будет разглядывать Как писатель-фантаст Разглядывает свои произведения Прежде, чем сесть за книгу * * * Чем черт не шутит - говорят в народе, А черт у Достоевского горазд. Но если удивляться всей природе, То черт вам будет словно родный брат. Нам черти не нужны - вопят святые, Нам ангелы нужнее всех живых. Но будут словно истины простые Слова любви святее всех святых. И вспомнятся прошедшие обманы, Обломки, ворохи ненужных слов, Сырые петербургские туманы И Летний сад - пристанище богов. И поцелуй - тот робкий и неспешный, Что скрыл навеки полумрак любви. И образ девы, слишком быстротечный Во славу Храма Спаса на крови. * * * О, этих птиц многоголосье! Я окликаю каждый день. В порыве вся благая осень, Да только вспоминать все лень. Окрылых птиц, как полусумрак, Ментальный визг, ментальный стон. Нельзя забыться и подумать - Ведь это может быть лишь сон. В чарующей прохладе леса, В когорте всех прохладных дней, Проходят заклинанья беса И все становится видней. Видней без боли, либо с болью - Вы выберите наугад. Кусочек дня - горбушка с солью И ягод красных камнепад. * * * На фотографию Эйнштейна Я взгляну, тут же отойду. С пыхтящей трубкою мой гений Весь в формулах, почти в бреду. Религией играя сладко, Резвясь в потемках как фотон, Наш гений думает украдкой, Что в тайны мира посвящен. Эйнштейн он мудрый, знает точно, Что Е = мс2, Наш физик формулой отточенной Во всей вселенной ищет лад. И если что-то не годится, Не выйдет все свести на нет. Ракета, падая как птица, Несет в Альфе-Центавре свет. * * * Вот ваза на столе стоит. Она из хрупкого стекла. Исчерпан прочности лимит, Себя недолго берегла. Останутся от ваз осколки, Стекло недолго ведь живет. И человечества обломки - Проклятие на падший род. Мерцают огоньки повсюду Свечей горячих, восковых. Стеклянную сдаю посуду Во славу мертвых и живых. Трепещет вазочкой хрустальной Наш воздух - хрупкий и сырой. Ты - ближний и, конечно, дальний, Чужой и все-таки родной. * * * Отягченные муки страданья - Вы затмили собой шар земной. И на кончике мирозданья Вы все сводите счеты со мной. Крик земли - крик последний, конечно, Но на кончике пера Поддержите доктрину известную, Что нам радоваться пора. Хохотать, веселиться, смеяться И в бараке чумном голосить. Что поделаешь - улыбаться Нам сегодня жизнь велит. А когда закроются веки И устанут читать глаза, То и в самом черном человеке Подступает к горлу слеза. * * * Изваяние, статуэтка - В белом мраморе чуть видна. И чуть смелая, и не детская Проступает порой игра. Кто тот скульптор, забытый временем? Всё штрихи, броски, мазки... Беломраморные лебеди Выбивают по воде круги. Только что-то не очень торопится Плоть живая мертвою стать. Настоятель духовных отрочеств Принимает с небес благодать. Плоть живая - она не плоть мертвая, А душа - не форма одна. И на грани веков стертая Статуэтка еще видна. * * * Я никому не навязываю догм - Пусть все верят во что хотят Или ни во что не верят Я не заманиваю Сладким куском пирога - Еще обожрутся Я не призываю Строить светлое будущее - Оно и без того слишком мрачно Я не диктую свою волю Населению земного шара - Всех не сдержать. Я не наделяю голодных Деньгами - У меня нет не гроша Я не изобретаю детских игрушек - Слишком много атомных уже сделано * * * Когда я смотрю На беснующиеся демонстрации Оторопь берет Сидели бы тихо Когда я читаю о забастовках То всегда удивляюсь Неужели людям мало денег Когда до меня доходят вести О революциях То я сокрушаюсь - Опять убийства Когда в очередной раз Преследуют диссидентов То дрожь по телу проходит - Неужели и меня в следующий раз * * * Вот молния сверкнула за окном, Разверзлись небеса и хлынул дождь. Сквозь голубое, тусклое стекло Друг друга все сменяют день и ночь. Взор вперив в заклинанья белых птах, Роняя камешки из горсти дня, От жизни предостаточно устав, Не узнаю сегодня сам себя. Вот чудеса гуляют ворожбой, По кругу вертятся туда-сюда. Вот леший, домовой и водяной Сошли с картин косматых навсегда. И как же быть, когда идея Бога, Завистливых голов поверх идя, Вдруг обнаружит скрытую тревогу - А кто он - Бог, его винить нельзя. * * * Сырые камни на могилах Меня зовут куда-то вдаль. Живых и мертвых что есть силы Я призываю. Мне их жаль. Но мертвые - они не встанут Из страшных оттисков могил. Живые духом не воспрянут, У них на это нету сил. Сырая память обелисков Вдавилась в землю там и тут. А солнце круглым желтым диском Освободилось из-под пут. Пусть мертвые лежат и дремлют В могилах страшных и чужих. Живые окропят всю землю - Ведь кровь цела еще у них.